ЖИТИЙНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Мученичество - сознательная и добровольная смерть во имя утверждения христианской веры. Следование подвигу Христа - мотив, ставший впоследствии идейной и художественной доминантой житийных текстов как жанра (в западной научной литературе используется термин imitatio Christi, употребляемый также и отечественными исследователями). Предсмертной фразой подвижника часто является мольба ко Господу о прощении его мучителей, восходящая к словам распятого Христа: «Отче, отпусти им: не ведят бо что творят» (Лк 23. 34; ср.: Мф 5. 44). Библейским образцом в подобных эпизодах может являться первомч. Стефан, повторивший перед смертью слова Христа: «Господи Иисусе, приими дух мой. Преклонь же колена, возопи гласом велиим: Господи, не постави им греха сего» (Деян 7. 59-60). Широкое распространение в агиографических текстах получили слова Спасителя, произносимые святыми перед смертью: «В руце Твои [Господи] предаю дух Мой» (Лк 23. 46).

Основное содержание подвига св. иерархов - церковное и общественное служение. Святители традиционно описываются агиографами как духовные наставники порученной им паствы, ведущие ее ко спасению. Борьба за чистоту веры и ревность в сохранении церковных канонов, обличение неправедных властей и защита угнетенных, учительство и служение спасению всех, храмоздательство и щедрая милостыня - важнейшие мотивы святительских житий. Некоторые черты сближают их с житиями святых др. чинов святости: как и преподобным, святителям (особенно избранным из черного духовенства) свойственна монашеская аскеза; как и миссионеры, они несут благую весть и христ. проповедь язычникам; подобно св. правителям, являются заступниками вдов, сирот и вообще обиженных сильными мира сего.

Блгв. правители (императоры и князья - в восточной традиции, короли - в зап. традиции) составляют особую группу в чине св. мирян; основной чертой их подвига является общественное служение, воплощающееся в первую очередь в защите Отечества, а кроме того - в покровительстве неимущим и страждущим, нищелюбии и милостыне, и в этом они близки к святителям и праведным. Помимо собственно благоверных правителей известны правители-страстотерпцы (или правители-мученики), правители-просветители, правители-иноки, правители-воины. Житийные тексты, посвященные каждой из этих групп, характеризуются спецификой, которая определяется в соответствии со «второй составляющей» подвига конкретного святого.

представляют собой самый распространенный тип агиографических текстов. Художественной доминантой монашеских житий является мотив подражания (и/или уподобления) ангелам (imitatio angeli). Причины, определяющие особый интерес авторов житий преподобных к «ангельским» мотивам, достаточно прозрачны: суть иноческого подвига состоит в отвержении мира с его земной, плотской жизнью, а потому сакральным образцом для монахов (и для авторов их житий в соответствующем аспекте) являются Силы Небесные, бесплотные, т. е. ангельские. Именно поэтому синонимом выражений «принять монашество», «постричься в монахи» в агиографической традиции является устойчивая формула «сподобиться ангельского образа», т. е. вести ангелоподобную жизнь (ср. ἰσάϒϒελος - равноангельский): отвергнуть жизнь плотскую и сосредоточиться на жизни духа. Отсюда в житиях преподобных и службах им многочисленные формулы, метафоры и сравнения, призванные различными способами подчеркнуть сходство инока с ангелами. Среди них выделяются мотивы внешнего подобия святого ангелу, бесплотной жизни, устойчивая формула «ихже житию сами ангели удивишася и похвалиша», читающаяся обычно в предисловии к житию и относящаяся часто не только к прославляемому святому, но и к преподобным в целом или к святым вообще, а также адаптированная всеми христ. лит-рами и получившая широкое распространение в житиях и службах визант. формула «земной ангел, небесный человек», мотив восприятия святого окружающими как ангела, а не как человека, характеристика монашеской жизни как равноангельской и др.

Жития преподобных содержат ряд устойчивых мотивов, свойственных именно этому (или преимущественно этому) типу житийных памятников: мечта святого с детских лет о постриге; стремление святого избежать брака; тайный уход из дома; плач родителей о сыне как о мертвом; первоначальный отказ игумена в постриге, мотивированный молодостью героя и тяжестью постнического жития; формула пострига (вместе с острижением волос подвижник оставляет и все мирские помыслы); труды на братию мон-ря (монастырские службы) и аскетические подвиги святого (строгий пост, ношение власяницы или вериг, «худые ризы», малый сон (часто сидя или стоя), молчальничество и др.); нежелание «славы от человек» и уход в пустыню с целью ее избегнуть; борьба с бесами; собрание братии и устройство нового мон-ря; предсмертное наставление братии; преставление святого и плач иноков обители о преставившемся наставнике.

Парадоксальная природа подвига юродства Христа ради (мнимое безумие с целью обличения внешних мирских ценностей, сокрытия собственных добродетелей и навлечения на себя поношений и оскорблений) определяет традиционный набор мотивов житий юродивых: использование цитат из 1-го Послания к Коринфянам ап. Павла (1 Кор 1. 25, 27; 3. 18-19; 4. 10 и др.), к-рые служат своего рода оправданием этого «сверхзаконного подвига»; ориентация на визант. Жития Симеона Эмесского и Андрея Юродивого как на образцы; противопоставление внешнего «похабства» внутреннему благочестию; «поругание миру» и обличение властей предержащих; наготу, говорение притчами и загадками, мотив «пханий и биений», тайная молитва, наличие конфидента и др. Поэтика этого типа житий святых обнаруживает значительное количество общих мотивов с житиями преподобных. Среди них - уход из дома (юродивый, как правило, не подвизается в родном городе или селе), нежелание «славы от человек», топосы imitatio angeli, дар пророчества, аскетические мотивы («томление тела»), ношение «многошвенных риз» (рубища), безмолвствование, мотив «святой ничего не имеет, кроме своего тела», плач об иноке или о юродивом как о мертвом и др. Причиной сходства поэтики столь различных внешне типов агиографических текстов является помимо исторических корней юродства внутреннее родство подвигов преподобных и юродивых: и те и другие, стремясь избежать людской славы за свои добродетели, бегут мира, но разными путями: если преподобные, уединяясь, уходят в пустыню, то юродивые, оставляя социальную жизнь, осуществляют свой тайный подвиг среди людей, скрывая истинное служение за маской мнимого безумия.

Праведники - особый чин святости, объединяющий подвижников благочестия, угодивших Богу в миру. Говоря о специфике этого типа житий, можно отметить, что в них наиболее часто встречается мотив подражания прав. Иову (imitatio Iobi), хорошо известный в визант. агиографии. Сюда относятся устойчивые формулы, мотивы и сюжеты, описывающие нищелюбие и долготерпение героя, его смиренное и благодарное принятие всех жизненных испытаний. Важнейшим мотивом житий праведников (как мужей, так и жен) является собственно добродетельная жизнь во Христе: исполнение заповедей и любовь к ближнему. Общими мотивами, объединяющими жития праведников с житиями св. правителей (благоверные правители и юродивые относятся к праведникам в широком понимании как св. миряне), являются храмоздательство, нищелюбие и милостыня.

Традиционно среди житий в отдельную группу выделяются жития святых жен, хотя сонм св. подвижниц включает представительниц различных типов святости - от равноапостольных до юродивых. Помимо общих мотивов, характерных для чина святости, к к-рому относится та или иная подвижница (блгв. царица или княгиня, преподобная, праведная и др.), жен. жития, как правило, имеют ряд особых тем, сюжетов и мотивов, к-рые выделяют их из агиографического корпуса. Среди них - мотивы, определяющиеся преимущественно ориентацией нек-рых из этих памятников на Житие Богородицы, написанное Епифанием Монахом: чистота, смирение, послушание, кротость, прилежание в посте и молитвах (напр., Житие прав. Иулиании Лазаревской).

Т. о., поэтика житий святых, которую формируют различные факторы (принадлежность памятника к той или иной внутрижанровой разновидности, уровень образованности агиографа, его лит. задачи и др.), в значительной степени определяется типом святости подвижника. Это выражается в уподоблении прославляемого святого тому духовному первообразу, к-рый является сакральным образцом для всех подвижников этого чина святости.

Обзоры, посвященные Ж. л. на языках народов различных регионов христ. мира, объединены в 2 группы, соответствующие вост. и зап. агиографическим традициям.

Возникновение греч. агиографии связано с повествованиями о мученической кончине христиан во время гонений. Переломный этап в развитии Ж. л. наступил в IV в. с появлением Жития прп. Антония Великого (BHG, N 140), составленного свт. Афанасием I Великим, патриархом Александрийским. В это время началось формирование особого лит. жанра житий святых. Агиографы обращались к различным античным жанрам, заимствуя из них формальные приемы, в результате чего возникали произведения, обладавшие разнообразными внешними жанровыми формами (послания, биографии, надгробной речи и даже эллинистического романа), но родственные по содержанию. Так, «Жизнь Константина» (жизнеописание визант. имп. Константина I Великого)

Евсевия Памфила, еп. Кесарийского, на к-рую ориентировались некоторые из более поздних агиографов, построена по образцу биографий Плутарха, Надгробное слово Василию Великому свт. Григория Богослова представляет собой выдающийся памятник торжественного красноречия, Житие прп. Макрины свт. Григория, еп. Нисского, оформлено в виде пространного послания, а Повесть об убиении монахов на горе Синайской мон. Нила Анкирского (нач. V в.) (ряд исследователей считают автором Повести др. Нила) справедливо сближают с романом. Тем не менее общей для всех этих сочинений является чуждая античному миру идея жизненного пути как восхождения к Богу и смерти как окончательного воссоединения с Ним. Также в IV в. появляется еще одна, возникшая уже на христ. почве, форма Ж. л.- Патерики, т. е. сборники кратких рассказов об отцах-пустынниках («Apophthegmata Patrum» и «Лавсаик»). Авторы Патериков (Руфин Аквилейский, Палладий, еп. Еленопольский, блж. Феодорит, еп. Кирский) избегали риторических украшений и усложненного языка, и поэтому их произведения завоевали популярность среди широких кругов верующих.

Окончательное становление Ж. л. как жанра, формирование ее видов, выработка канонов и клише относятся к VI в. В это время создается большое количество первостепенных по лит. достоинствам памятников Ж. л., среди к-рых можно отметить цикл текстов о свт. Григории (Григентии) Омиритском, архиеп. Зафара, Житие прп. Симеона Столпника (BHG, N 1689), а также творения Кирилла Скифопольского (Житие прп. Саввы Освященного и др.). Обычно жития IV-VII вв. довольно пространны и содержат ценную информацию по истории и культуре своей эпохи. Первый расцвет греч. Ж. л. продолжался до сер. VII в. Завершило его творчество таких замечательных писателей, как Иоанн Мосх (автор знаменитого «Луга духовного»), свт. Софроний I, патриарх Иерусалимский (Житие прп. Марии Египетской и др.), Георгий Сикеот (Житие прп. Феодора Сикеота) и Леонтий Неапольский (Жития прп. Симеона Юродивого и свт. Иоанна Милостивого). Во 2-й пол. VII-VIII в. наряду с общим упадком лит. творчества отмечается и значительное оскудение агиографии. В этот период, однако, создавались обширные корпусы посмертных чудес, связанных с местным почитанием святых (вмч. Димитрия Солунского и вмч. Артемия Антиохийского, чтимого к-польского святого) и мн. др. Сведения, содержащиеся в этих собраниях, во многом восполняют отсутствие др. источников. В последнее время делались попытки выявить т. н. иконоборческую агиографию, т. е. по ряду косвенных признаков установить принадлежность текста к эпохе иконоборчества (726-843 с перерывом между 787 и 815), однако они остались в целом на уровне гипотез.

Новый расцвет греч. Ж. л. начался вместе с общим подъемом визант. словесности в нач. IX в. Уже в 806 г. появляется Житие прмч. Стефана Нового (BHG, N 1666), красочно описывающее гонения на монашество при имп. Константине V. Борьба с иконоборчеством способствовала созданию большого количества житий, прославляющих правосл. исповедников, пострадавших за иконопочитание. Среди них выделяются Житие прп. Никиты Мидикийского мон. Феостирикта и Житие свт. Евфимия Сардского свт. Мефодия I, патриарха К-польского. Известным агиографом был Игнатий Диакон, написавший, в частности, Жития патриархов К-польских Тарасия и Никифора. Из крупных авторов 2-й пол. IX - нач. X в. следует упомянуть Савву Монаха и плодовитого писателя Никиту Давида Пафлагона (Житие свт. Игнатия, патриарха К-польского, и др.). Уже в творчестве последнего проявилась тенденция к стилистической и отчасти содержательной унификации более ранних текстов, к-рая достигла вершины во 2-й пол. X в. в творчестве прп. Симеона Метафраста. Он первым среди агиографов занялся упорядоченным, календарным подбором житий. Кроме того, он перерабатывал древние тексты в соответствии с совр. ему лит. стилем, за что получил прозвание Метафраст (от греч. μεταφράζω - пересказываю, перекладываю). Популярность составленных им Миней-Четьих была столь велика, что отрицательно сказалась на сохранности древних житий. Метафраст критически подходил к текстам, иногда дополняя их согласно канонам риторики с целью придать повествованию большую силу и красоту, а иногда исключал из текстов ошибочную, по его мнению, информацию. Обычно считается, что Метафрастом было переработано всего ок. 140 житий (полностью за сент.-нояб. и отдельные тексты за др. месяцы). Точное число назвать трудно, поскольку в рукописях зачастую ему приписывались чужие тексты.

В X-XI вв. продолжалась традиция монашеских жизнеописаний, в частности в Житиях прп. Константина Синадского (Константина, что из иудеев), прп. Афанасия Афонского и прп. Луки Фокидского (Элладского). В это же время появляются полулегендарные или вовсе фантастические жития «рамочного» типа, в к-рых устойчивая агиографическая форма наполнялась разнообразным содержанием. Таковы Жития прав. Андрея Юродивого, свт. Феодора Эдесского, прп. Василия Нового и прп. Нифонта, еп. Констанции Кипрской (последнее Церковью не признавалось).

После очередного упадка Ж. л. в XII - нач. XIII в. в палеологовскую эпоху происходит новое возрождение жанра. Противодействие лат. напору вызвало к жизни появление кружка Феодоры Раулены, ставшей, по-видимому, 1-й женщиной-агиографом. В эту эпоху создавали произведения свт. Григорий II Кипрский, патриарх К-польский, и Константин Акрополит. Ж. л., как и в иконоборческую эпоху, активно использовалась в церковно-политической полемике (Жития Никейского имп. Иоанна III Дуки Ватаца, патриархов К-польских Арсения, Иосифа, Афанасия и др.). Новый импульс к развитию визант. агиографии дало исихастское движение (см. ст. Исихазм), важными документами к-рого являются Жития прп. Григория Синаита, прп. Ромила и прп. Максима Кавсокаливита, а также Житие свт. Григория Паламы, написанное патриархом К-польским свт. Филофеем Коккином, и др. Тур. завоевание прервало органическое развитие визант. Ж. л.

Зарождение научного подхода к исследованию Ж. л. связано с деятельностью болландистов (последователей Ж. Болланда), к-рые в XVII в. предприняли монументальное издание полного годового круга житий святых на лат. и греч. языках под названием «Acta Sanctorum» (продолжалось до сер. XX в., последние тома (янв.-нояб.) вышли в свет в 1940). Помимо издания текстов болландисты сопровождали источники краткими историко-географическими исследованиями. Т. о., ими был выработан особый подход к Ж. л., не только как к душеполезному чтению, имевшему отношение исключительно к церковной сфере, но и как к важным историческим источникам. В кон. XIX - нач. XX в. благодаря работам И. Делеэ, Ф. Алькена, А. П. Рудакова и др. Ж. л. окончательно заняла принадлежащее ей по праву место среди источников по истории и культуре Древнего мира, Византии и средневек. Европы. Делеэ впервые предпринял классификацию Ж. л., применив к ней понятие «жанр» и уделив особое внимание лит. специфике агиографического памятника. Большую роль в систематизации греч. Ж. л. сыграли справочники Алькена (Bibliotheca hagiographica Graeca) и А. Эрхарда (Überlieferung und Bestand...). Тем не менее мн. агиографические тексты, в т. ч. III-IV вв., до сих пор остаются неизданными или не имеют надлежащего критического издания. Не началась пока и публикация визант. житий в том контексте, в к-ром они по большей части бытовали, т. е. в составе календарных и иных сборников (единственное исключение - переводной Супрасльский сборник, дометафрастовская Минея-Четья за март с добавлениями). Немало памятников визант. Ж. л. сохранилось лишь в церковнослав. и груз. переводах, частично еще не опубликованных.

В поствизант. период появилась необходимость перевода визант. житий на народный греч. язык. Одним из первых и самых значительных произведений на народном языке стал сб. «Сокровище» митр. Нафпактского и Артского Дамаскина Студита († 1577). В нем помимо слов религиозно-нравственного содержания были собраны агиографические тексты, напр. Чудеса вмч. Димитрия Солунского. В этом же направлении многое было сделано мон.

Агапием Ландом (Ландосом) († после 1664), к-рый перевел на народный греч. язык жития святых, написанные прп. Симеоном Метафрастом, и издал их в неск. книгах: «Νέος Παράδεισος» (Новый Рай) и др. Эпоха османского господства повлекла за собой сопротивление турецкому игу, вслед. чего появились греч. новомученики. В кон. XVIII - XIX в. их многочисленные жития были собраны такими видными деятелями церковной науки, как прп. Никодим Святогорец («Новый Мартирологион» - Νέον Μαρτυρολόϒιον. ᾿Ενετία, 1799), а также свт. Макарий Нотара, митр. Коринфский, прп. Афанасий Паросский, иером. Никифор Хиосский. При их участии был составлен сборник житий «Новый луг» (Νέον Λειμωνάριον. ᾿Ενετία, 1819). Важным этапом в развитии новогреч. агиографии стало составление прп. Никодимом Святогорцем свода «Синаксарист», включившего помимо основного корпуса житий небольшие сказания о новых греч., болг. и серб. святых (Συναξαριστὴς τῶν 12 μηναίων. ᾿Ενετία, 1819). Им же были составлены и др. сборники, в т. ч. «Неон Эклогион» (Νέον ᾿Εκλόϒιον. ᾿Ενετία, 1803). В кон. XIX в. была возобновлена работа по составлению агиографических сводов. Наиболее значительны труд греч. агиографа и издателя мон. Константина Дукакиса (13-томный «Великий Синаксарист» - Ϫουκάκης Κ. Μέϒας Συναξαριστής̇ Μεϒάλη Συλλοϒὴ πάντων τῶν ῾Αϒίων. ᾿Αθῆναι, 1889-1896) и одноименный свод В. Матфеу (Ματθαῖος Β. ῾Ο Μέϒας Συναξαριστής. ᾿Αθῆναι, 19562). В кон. XX в. иером. Макарием Симонопетритом было составлено многотомное собрание житий святых (Macaire Simonopetritès, hiérom. Le synaxaire: Vies des saints de l'Église orthodoxe. Thessalonique, 1987-1996. 6 vol.; переработанное издание на греч. яз.: Μακάριος Σιμονοπετρίτης, ἱερομον. Νέος Συναξαριστής τῆς ᾿Ορθοδόξου ᾿Εκκλησίας. ᾿Ορμυλία, 2001-2007. 12 τ.).

Ж. л. начала создаваться приблизительно в то же время, что и греческая, и под ее влиянием, но с V в. можно говорить о самобытной сир. агиографической традиции. Среди факторов, повлиявших на ее формирование,- широкое распространение в сироязычной среде апокрифов, в числе к-рых было много деяний и мученичеств апостолов (см. в ст. Деяния апостолов апокрифические), напр. «Учение Аддая апостола», Деяния Иуды Фомы, ранний субстрат Деяний Мар Мари. Распространение этих текстов вызывало появление новых памятников того же рода. Сильное влияние на сир. Ж. л. оказала аскетическая традиция, благодаря к-рой возникло множество агиографических текстов: жизнеописаний иноков, хроник мон-рей, историй подвижничества.

Социологические и текстологические исследования сир. агиографических текстов, проведенные в последние годы, позволяют сделать 2 заключения. Во-первых, типичный сир. святой - это монах или отшельник неаристократического происхождения. Святительских житий в корпусе сир. агиографии очень мало (напр., Житие Раввулы, еп. Эдесского), а повествования о благочестивых мирянах практически полностью отсутствуют. Во-вторых, житийные тексты нередко использовались в идейной борьбе между различными группами сир. христиан и поэтому неизбежно носят следы вторичной идеологизации. Так, напр., эллинофильская тенденция проявилась в отношении Мар Афрема, известного в визант. традиции как прп. Ефрем Сирин: в позднем Житии (VI - нач. VII в.) святой из сироязычного помощника епископа и хорегета небольшого лика дев (т. н. дщерей завета, сир. бнат-кьяма) превратился в монаха и диакона, знатока греч. языка. В текстах западносир. традиции правосл. визант. императоры и церковные деятели нередко представлены в карикатурном виде, как в соч. «Плирофории» Иоанна Руфа, еп. Маюмского (VI в.).

Терминология сир. Ж. л. достаточно стандартна. До времен уний с Римско-католической Церковью сирийцы не знали офиц. процедуры канонизации. Отнесение святого к тому или иному лику святости: апостолов (шлихе), евангелистов (эвангелисте), мучеников (сахде), исповедников (мавдйане), святителей (мальпане), блаженных (туване), подвижников (раббане) - не приобрело у них вида строго организованной системы, подобной латинской или поздневизантийской. Имена всех святых предваряются словом «Мар» (Мор; сир.- господин; для женщин - Март). Для сирийцев также характерна консервативность в почитании святых (Fiey. 2004. P. 4): с XIV в. случаи появления в святцах новых святых и соответственно новых агиографических текстов достаточно редки, несмотря на множество христиан, погибших при тур. геноциде 1912-1915 гг. (еп. Аддай Шер и др.).

Мученические деяния самой ранней эпохи (IV-V вв.) на сир. языке дошли в виде отдельных текстов (Ortiz de Urbina. PS. § 141), напр. Деяния сщмч. Варсимея (Барсамьи), еп. Эдесского, и мч. Сарвила (Шарбиля), Деяния Гурьи, Шемона и Хаббиба (см. ст. Гурий, Самон(а) и Авив). Группа Деяний Персидских мучеников, к-рые в V в. начал собирать дипломат еп. Марута Майферкатский, отражает память о преследованиях персид. христиан шаханшахами-маздеями примерно с 307 г. до конца правления Сасанидов (Ibid. § 142). Ряд мученических деяний имеет «эпический» (по терминологии Делеэ) характер, т. е. практически лишен исторической ценности. Таковы Деяния Мар Авдишо и Мар Кардага, Мар Муайна и Мар Сабы-Пиргушнаспа и нек-рые др. (Ibid. § 143). К ранней эпохе также относят ряд житий основателей аскетической традиции, в частности Житие Мар Авгена (см. ст. Евгений).

Переводные сир. жития довольно многочисленны. Уже в V-VI вв. на сир. язык были переведены греч. Житие прп. Антония Великого и первые апофтегмы (см. ст. «Apophthegmata Рatrum»

). Переводы с греческого могут оказать большую помощь текстологам-эллинистам в тех случаях, когда оригинальные тексты подвергались стилистической обработке и унификации, тогда как сир. тексты сохранили дометафрастические версии (в частности, Жития сщмч. Киприана и мц. Иустины, мц. Софии и ее дочерей, мц. Феодотии Никейской, вмц. Марины, прп. Марии Египетской и др.; примерный список см. в изданиях: Ortiz de Urbina. PS. § 173. P. 239-240; Baumstark. Geschichte. S. 93-95). Переводы на сир. язык сб. «Apophthegmata Patrum», «Лавсаика» Палладия Еленопольского и «Истории монахов» были собраны воедино в VII в. несторианским мон. Ананишо (степень его причастности к переводу оценивается исследователями неоднозначно). После VIII в. в монофизитской или мелькитской среде были созданы версии Житий прп. Симеона, Христа ради юродивого, свт. Иоанна Милостивого и др. (список см. в изд.: Ortiz de Urbina. PS. § 176). Большой ценностью обладает сир. Житие свт. Григория Чудотворца, греч. оригинал к-рого утрачен. Сир. составляющую имеет ряд крупных агиографических досье, в т. ч. равноапостольных Константина и Елены и об обретении Честного Креста, 7 Эфесских отроков, прп. Иоанна Кущника, мч. Арефы, прп. Алексия, человека Божия, и др.

Западносир. (яковитская) традиция включает ряд житий борцов с халкидонитским Православием: Бар Саумы, Иоанна бар Курсуса, еп. Телльского, Иоанна бар Афтоньи, Иакова Барадея (Бурдеаны), Ахудэммеха, еп. Тагритского, Севира, патриарха Антиохийского, Филоксена (Аксенойо), еп. Маббугского, и др. Многие из них попали в сб. «Жития восточных святых» Иоанна Эфесского, где описаны гонения, перенесенные антихалкидонитами от имперского руководства в VI в. Особенный интерес представляет история досье прп. Симеона Столпника († 459), который в яковитской агиографии был превращен в поборника монофизитства. Нек-рые западносир. жития (досье преподобных Архелида, Иларии, «человека Божия» и др.) представляют интерес для истории аскетизма.

Восточносир. (несторианская и халдейская) традиция отличалась меньшей полемичностью и аскетической направленностью. Отмечается даже негативное отношение в восточносир. среде к подвигу столпничества, важному для западносир. монашества (Fiey. 2004. P. 7-8). Тем не менее несторианами было написано немало житий подвижников и основателей мон-рей: Авраама Кашкарского, Авраама Натфарского, Раббан Хормизда и др. Житийные повествования включались в сборники, подобные «Книге начальников» Фомы Маргского и «Книге целомудрия» Ишоднаха, еп. Басрского (оба IX в.).

Бытование в богослужебной традиции агиографических текстов определялось включением их в различные минологические и др. сборники. Из западносирийских следует назвать яковитский Синаксарь, текст которого в версии патриарха Михаила Сирийца находится в рукописях 12/17 и 12/18 сиро-яковитского Патриархата в Дамаске.

Языковые и жанровые особенности сир. Ж. л. мало исследованы. Ее язык развивался под влиянием переводов с греческого и не представлял собой ничего выдающегося в филологическом плане. Сир. агиография, даже в наивысших своих проявлениях, таких как «Жития восточных святых» Иоанна Эфесского, не достигла высот стиля Кирилла Скифопольского или Леонтия Неапольского. Отчасти причиной этого была относительная бедность сир. языка в сравнении с греческим. Ж. л. сирийцев осталась по большей части монашеским чтением, не став популярной в широких кругах, как в визант., эфиоп. или копт. мире. Случаи возникновения т. н. агиографических романов (таких как Житие Андрея Юродивого) в сир. среде редки, к их числу можно отнести «Роман о Юлиане» и Сказание о «человеке Божием», к-рое впосл. было заимствовано греками и превращено в Житие прп. Алексия, человека Божия.

Научное исследование сир. Ж. л. было начато C. Э. Ассемани, опубликовавшим в 1748 г. в Риме сборник сир. житийных материалов. В 1880 г. Г. Хофман издал Деяния Персидских мучеников. Затем лазарист П. Беджан выпустил 7-томный свод «Acta martyrum et sanctorum», до сих пор остающийся стандартным сборником агиографических текстов на сир. языке. Среди исследователей, внесших наибольший вклад в изучение сир. Ж. л., следует выделить бельгийца Петерса, к-рый применил для ее изучения методы «критической агиографии» болландистов, а также голландца Венсинка, бельгийца ван Эсбрука, англичанина С. Брока, француза Ж. М. Фие. Из числа российских ученых сир. агиографическими текстами занимались А. П. Дьяконов, А. П. Алявдин, Н. В. Пигулевская, А. В. Пайкова и др.

Первые образцы Ж. л. на копт. языке датируются IV в., а их прототипы можно отнести к III в. Одним из главных импульсов к их созданию послужили копт. апокрифы, в частности Деяния апостолов Петра, Павла и Марка. Эти и некоторые др. тексты можно отнести к копт. протоагиографии, хотя они, как правило, представляют собой лишь локальные версии иноязычных текстов. С IV в. на коптский периодически переводились различные житийные тексты гл. обр. с греч. и сир. языков. Развитие копт. Ж. л. тесно связано с влиянием греко-рим. традиции, к-рая с IV в. обогатилась монашескими биографиями и апофтегмами (см. ст. «Apophthegmata Рatrum»), а также культа мучеников, отчасти заместившего локальные языческие культы Египта (O'Leary De Lacy. 1937. P. 13). В результате коптская Ж. л. сформировалась преимущественно как комплекс мученичеств и иноческих житий. Кроме того, агиография в копт. культуре оказалась тесно связанной с развитием фольклора.

Егип. мученичества возникают в 1-й пол. IV в., вероятно, на греч. языке (Мученичества сщмч. Петра Александрийского, мч. Калуфа, сщмч. Филея Тмуитского, сщмч. Псота Птолемаидского), а затем на их основе начинают появляться памятники на коптском. Ряд Мученичеств некопт. происхождения - вмч. Иакова Персянина, вмч. Пантелеимона, бессребреников Кира и Иоанна и др.- был переработан в национальном ключе.

В целом копт. мученичества можно разделить на 2 группы. Тексты 1-й, как правило, имеют параллели в визант. агиографии и, вероятно, восходят к переводам с греч. языка. Для них характерна принадлежность к т. н. циклам, к-рые начали формироваться в VI в. и окончательно сложились в VIII-IX вв. Вопрос об их происхождении остается в науке открытым. Согласно классификации, предложенной Т. Орланди, самыми древними считаются: цикл, в к-ром рим. префект Ариан, гонитель христиан, впосл. был обращен в христианство и стал мучеником; цикл, посвященный мученикам, пострадавшим при имп. Юлиане Отступнике; антиохийский цикл, в к-ром описывается двор имп. Диоклетиана в Антиохии. Развитием последнего цикла является цикл Феодоров (вмч. Феодора Стратилата и мч. Феодора Анатолия (или Анатолийского)), где обязательной составляющей становится рассказ о войне имп. Диоклетиана с персами, в ходе к-рой был взят в плен сын шаханшаха по имени Никодим, и о предательстве, совершенном Антиохийским еп. Гаием и вызвавшем гонение Диоклетиана на христиан. Наконец, появляется наиболее распространенный цикл Василида, посвященный одноименному христианину, служившему протектором при Диоклетиане и впосл. ставшему мучеником, его семье и друзьям. Существует также популярный цикл мч. Юлия Кбахсского (Акфахсского), к-рый состоял на военной службе и во время гонений посещал заключенных в тюрьмах христиан; ему приписывается составление их мученичеств. Мотивы различных циклов нередко переплетались, поэтому большинство памятников может быть отнесено одновременно к 2 и более циклам.

2-ю группу составляют мученичества егип. происхождения. Они, как правило, более поздние и не входят в циклы. К их числу относятся Мученичества Филофея, Исаака Тифрского, Иула и Птолемея, Лакарона, Пекоша, Атома и Пироу, Писуры, Сарапамона Скитского, Серапиона, Тила и Тимофея.

Иноческие жития представлены неск. направлениями. Ряд копт. текстов V- VI вв. относится к апофтегматической, или патериковой, традиции и описывает путешествия по мон-рям Египта и посещения известных отшельников («История сиенских отцов», Житие Аарона, Житие апы Онуфрия). Некоторые тексты (Житие апы Афу из Пемдже, Житие апы Аполлона Бауитского в составе Жития Фиба) исследователи связывают с движением антропоморфитов. На стыке мученичеств и иноческих житий находятся т. н. иноческие мученичества (Жития Пафнутия, Панины и Панеу и др.). Жития признанных вождей монашеского движения, таких как апа Пахомий (см. Пахомий Великий) и апа Шенуте, были составлены в кругу их учеников и дополнены жизнеописаниями последних. Поскольку каждый мон-рь стремился иметь собственную житийную традицию, воспринимавшуюся им как история святости, постепенно вокруг таких фигур, как Пахомий, Антоний, Шенуте, Аммоний и др., сформировались комплексы житийных текстов (многие до сих пор не изд.).

Жития предстоятелей Александрийской Церкви, начиная с ап. Марка (с сер. V в. ими были монофизиты, к-рые, как и более ранние епископы, почитаются в Коптской Церкви святыми), сохранились на копт. языке лишь частично, напр. Житие копт. Александрийского патриарха Исаака (686-689), составленное Миной, еп. Никиу (Пешати). Впосл. они послужили основой для араб. версии «Истории Александрийских патриархов», в к-рую вошел и др. агиографический материал копт. происхождения.

Жанр похвального слова в копт. Ж. л. представлен авторскими сочинениями кон. VI - 1-й пол. VII в.: Энкомиями прп. Онуфрию Писентия, еп. Кебтского, прп. Антонию Иоанна, еп. Шмунского, мч. Макровию Мины, еп. Никиуского, мч. Олимпию Моисея, еп. Ткоуского, и др. Большинство энкомиев Константина, еп. Сиута (Асьюта), дошло в араб. редакции (в Энкомии мч. Клавдию выявлены первые следы буд. лит-ры циклов), на коптском сохранились только 2 Энкомия свт. Афанасию Великому и начало Энкомия вмч. Георгию на саидском диалекте. В более поздний период получили распространение похвальные слова, чьи авторы подписывались именами знаменитых церковных писателей (свт. Иоанна Златоуста, свт. Василия Великого, Феодосия Иерусалимского и др.). Сохранились также чудеса нек-рых мучеников (Меркурия, Виктора и др.).

К агиографии близко примыкал пограничный жанр лит-ры, т. н. плирофории («пропагандистские истории»). Они представляли собой переработанные с полемической (обычно антихалкидонитской) целью истории из жизни царей и церковных деятелей, напр. «Рассказы Диоскора о Соборе» и Похвала Макарию, еп. Ткоускому, составление к-рой также приписывается Диоскору Александрийскому.

По мере экспансии в Египет араб. языка (VIII-X вв.) роль коптского как литературного постепенно уменьшалась. В этот период агиографические тексты дополнялись и изменялись в народной традиции, так что фольклоризированные переработки житийных повествований стали важной частью копт. народной культуры и породили как агиографические романы (напр., «Роман о Камбизе»), так и песни и сказки, героями к-рых были святые и подвижники.

Последним сохранившимся произведением копт. Ж. л. считается Мученичество пострадавшего от мусульман Иоанна Фаниджойтского (1210). Составленное в эпоху, когда копт. язык уже практически вышел из употребления, оно отличается более высоким художественным уровнем, чем мн. ранние жития. Ряд коптов, убитых мусульманами, были впосл. причислены Коптской Церковью к лику святых как новомученики, появились их мученичества на араб. языке. Коптский Синаксарь (XIII-XIV вв.), вероятно составленный первоначально на бохайрском диалекте, также сохранился лишь на араб. языке в 2 редакциях: верхне- и нижнеегипетской.

Научное исследование копт. Ж. л. началось с работ Э. Амелино, опубликовавшего в кон. XIX в. ряд текстов и обзорное критическое исследование актов мучеников, почитаемых в Коптской Церкви (Amélineau. 1890). Фундаментальной обобщающей работой по егип. мартирологической лит-ре с привлечением греч., лат., копт. и араб. источников следует признать исследование Делеэ (1923). В труде Э. О'Лири де Лейси (1937) приведен базовый синаксарный список святых Коптской Церкви с отсылками к их копт. житиям (см. также: CoptE. Vol. 5. P. 1551-1559). Лит. подход к копт. мученичествам с акцентом на анализе идей был применен Т. Баумайстером, выделившим особую модель (т. н. koptischer Konsens), согласно к-рой идея «непобедимой жизни», в целом присущая егип. менталитету, выражается через агиографический мотив неоднократной смерти и воскресения. Издание копт. мученических текстов осуществляли У. Бадж, А. Иверна, И. Балестри, В. Тилль, Орланди и др. Мн. тексты были исследованы Орланди. В последнее время активно изучается пахомианская традиция, по к-рой опубликованы работы Амелино, Д. Дж. Читти, А. Вейо, А. Л. Хосроева и др.

Ж. л. появилась с распространением в Армении христианства, к-рое в 301 г. было провозглашено гос. религией. IV век был периодом внедрения христ. лит-ры на греч. и сир. языках в арм. церковную среду. Ж. л. переживала бурный расцвет после создания письменности в нач. V в. В этот период армяне приобщились почти ко всем видам христ. лит-ры, в т. ч. и к житийной. Из переводов с греч. на арм. язык был составлен сб. «Жития святых отцов»; с сирийского были переведены Житие равноап. Феклы, «Послание царя Авгаря Эдесского», Деяния Персидских мучеников («Мученики Востока») еп. Маруты Майферкатского, с греческого - риторические пособия, послания, речи, похвальные слова святителей Василия Великого, Григория Нисского, Григория Богослова, оказавшие заметное влияние на арм. Ж. л. Одновременно зарождается арм. оригинальная Ж. л., в к-рой представлены как панегирические произведения, так и простые повествовательные. В V в. были составлены армянские версии Сказаний об апостолах Фаддее и Варфоломее, Житие свт. Григория Просветителя, Мученичество Рипсимянских дев (см. подробнее в ст. Рипсимия, Гаиания и 35 св. дев), вошедшие как составные части в «Историю Армении» Агафангела, а также Мученичество св. Шушаник. Ранние памятники проникнуты легендарно-эпическим духом, полны рассказов о чудесах; в них созданы монументальные и цельные образы героев. Драматизмом отличаются Мученичества Рипсимянских дев и св. Шушаник. К жанру Ж. л. обращались арм. историографы V в. Фавстос Бузандаци, Агафангел, Мовсес Хоренаци, Елише. В их произведениях искусно сплетены исторический, эпический и агиографический стили. Самое значительное произведение арм. Ж. л. V в.- Житие Маштоца. Будучи похвальным житием, оно сочетает характерные черты исторической прозы и античной биографии. Со 2-й пол. V в. арм. Ж. л. приобретает новую особенность: христианство становится важным фактором борьбы за независимость. Яркий пример этого - исторический труд Елише «О Вардане и войне армянской». Эта черта армянских мученичеств прослеживается в дальнейшем вплоть до позднего средневековья.

Ж. л. VI-IX вв. постепенно отделяется от др. жанров, выступает в классических формах. В ней заметна тенденция к абстрактному и риторическому повествованию. Таковы Мученичества Йездибузида, Давида Двинеци, Амазаспа и Саака. Лишь один из лучших памятников арм. Ж. л. того времени - Мученичество Ваана Гохтнеци (VIII в.) - продолжает традиции V в., обнаруживая сходство с народным эпосом. В этот период происходит дальнейшее обогащение Ж. л. переводами с греч. и сир. языков; появляются сборники Ж. л.- Праздничные Минеи Соломона (Согомона) Макенаци (VIII в.), «Атомадир» Гагика, настоятеля мон-ря св. Атома (кон. IX в.), его же переводы ряда мученичеств с сирийского и переводы с греческого врача Ованнеса (IX в.). От этой эпохи также дошло неск. житий в составе исторических сочинений, в т. ч. «Истории» Ованнеса Майрагомеци, Житие Степаноса Сюнеци в «Истории» Мовсеса Каланкатуаци.

XI-XII века ознаменовались расцветом арм. Ж. л., находившейся под влиянием визант. традиции. Огромную роль в развитии Ж. л. сыграли «вторые переводчики», особенно католикосы Григор II Вкаясер, Григор III Пахлавуни, Нерсес IV Шнорали, писатель Нерсес Ламбронаци. Ими были осуществлены сбор, перевод и толкование древних житий и мученичеств, восполнен перевод «Житий святых отцов» V в. Нерсес Ламбронаци перевел с латыни «Диалоги о жизни и чудесах италийских отцов и о бессмертии души» свт. Григория I Великого. Этот период отмечен появлением перевода с греч. языка Синаксаря Овсепа Костанднуполсеци (991-992), включающего Житие свт. Григория Просветителя, Мученичество Рипсимянских дев и др. Создано неск. редакций арм. Синаксаря (Айсмавурка): Тер-Исраэла (40-е гг. XIII в.), Киракоса Аревелци (сер. XIII в.), Григора Анаварзеци (рубеж XIII и XIV вв.).

В жанровом отношении Ж. л. представлена 2 основными направлениями - книжно-риторическим и народным. В XI-XIII вв. господствующим становится 1-е направление. Был создан ряд похвальных житий и панегириков, посвященных как деятелям прошлого, так и современникам. Значительным явлением в арм. Ж. л. стали Жития Нерсеса IV Шнорали, Геворга Скевраци. В народном направлении выделяются жития: повествовательные; памятные записи; краткие синаксарные. Простые повествовательные жития XII-XIII вв.: Ованнеса Саркавага, Степаноса Сюнеци в редакции Мхитара Айриванеци, занимательное и сказочное Житие Степаноса, сына Тер-Иусика; исключительное в своем роде Житие Григора Нарекаци, к-рое состоит из 28 чудес святого. Источниками Жития Григора послужили как канонические, так и апокрифические евангельские сказания о Христе. Широкое распространение в XI-XV вв. получили жития - памятные записи, а также синаксарные жития и мученичества. Разные редакции Синаксаря выражали определенные тенденции, имели новые художественно-идеологические подходы, как, напр., редакция латинофила Григора Анаварзеци или последняя редакция Синаксаря Григора Хлатеци, составленная в мрачные для Армении годы и расширенная за счет историй св. отцов и мучеников, современников Хлатеци. В Ж. л. народного направления XIII-XV вв. выделяется группа, посвященная деятелям научных и культурных центров: Гладзорского (1280-1338) и Татевского (1345-1410) ун-тов (Нерсес Мушский, Есаи Ничеци, Ованнес Воротнеци, Григор Татеваци), монастырских школ-вардапетаранов (Мхитар Саснеци, Григор Хлатеци, Товма Мецопеци). Их общая черта - антиуниатская направленность, противостояние влиянию Римско-католической Церкви в Армении. В условиях постоянных войн и завоеваний Армении после падения династии Багратидов (1045), особенно в XIV-XV вв., мученичества за веру приобретают массовый характер, интенсивно создаются истории армянских новомучеников. Развитие этого направления Ж. л. идет по пути упрощения жанра. В XVI-XVII вв. к жанру мученичеств обращаются крупные историографы Закария Канакерци и Аракел Даврижеци. Однако их произведения представляют собой уже литературно-исторические повествования с красочными описаниями быта и человеческих отношений. XVI-XVII века следует считать периодом упадка Ж. л.

Научное исследование арм. Ж. л. с нач. XIX в. вели венецианские мхитаристы; больших успехов достигли М. Авгерян и Г. Алишян. 12-томный капитальный труд Авгеряна «Полное собрание житий и мученичеств святых» с включением повествований об общехрист. святых (до XIII в.) выделяется источниковедческими комментариями. Автор уделил особое внимание древнеарм. переводам, оригиналы к-рых на сир., греч. и др. языках утрачены. 24-томная серия «Соперк айкаканк» (Мелкие армянские сочинения), изданная Алишяном, содержит все жития и мученичества арм. святых и похвальные слова им. С кон. XIX в. активно велась филологическая и источниковедческая работа с Ж. л. в контексте исследования ранних памятников арм. христ. лит-ры А. Гутшмидта, П. А. де Лагарда, О. Гатрджяна, Б. Саргисяна, А. Ташяна, Н. Бузандаци, Г. Зарбаналяна. Издания, переводы и исследования Ж. л. осуществляли Н. О. Эмин (древние апокрифы и мученичества), Н. Я. Марр и И. В. Абуладзе (тексты V-X вв., армяно-груз. лит. связи и их характер), Г. Тер-Мкртчян (древние памятники), Г. Овсепян (основная часть житий XI-XV вв.), Я. Манандян и Р. Ачарян (тексты XII-XIX вв.). М. Абегян в «Истории древнеармянской литературы» впервые дал лит. оценку агиографическим текстам. Это направление в исследовании продолжили К. Мелик-Оганджанян, М. Авдалбекян и др. Вкладом в изучение арм. Ж. л. явилось издание неск. сборников житий и мученичеств в переводе на рус. язык К. Тер-Давтян.

См. разд. «Грузинская церковная литература» в ст. Грузинская Православная Церковь.

В период Аксумского царства вместе с христианизацией страны (IV-VI вв.) на геэз, ставший литургическим языком Эфиопской Церкви, были переведены с греческого Жития преподобных Антония Великого и Павла Фивейского, Мученичества ап. Марка и мч. Арсенофа, а также нек-рые др. памятники, имевшие распространение среди коптов. Оригинальных агиографических произведений в ту эпоху создано не было, что отчасти объясняется общим кризисом Аксумского царства, начавшимся со 2-й пол. VI в. Переводная Ж. л., восходящая к аксумской эпохе, как правило, позднее была отредактирована, причем самые ранние рукописи датируются сер. XIV в.

Толчком к зарождению собственно эфиоп. агиографии послужил перевод с араб. языка однотипных сборников, известных под заглавием «Гадла самаэтат» (эфиоп.    - Житие мучеников). Они представляют собой собрания в основном достаточно кратких житий священномучеников и др. святых неэфиоп. происхождения, почитаемых как в вост., так и в зап. христ. традиции. Общее число таких житий, обычно расположенных по дням памяти, могло доходить в одном сборнике до 140. Их жанровая принадлежность довольно разнообразна: жития в собственном смысле слова - гадл ( ; мн. ч.  , букв.- борение), проповеди ( ), чудеса ( ), диалоги и проч. Первые сборники такого типа появились в Эфиопии в кон. XIII в.; основную работу по их переводу приписывают митр. Саламе (1348-1386). Араб. прототипы сборников не сохранились. Нек-рые из входящих в них житий, напр. Житие Азкира, дошли до нас только в эфиоп. традиции. Даже предание о Награнских мучениках, тесно связанное с Эфиопией, впервые распространилось в стране в составе «Гадла самаэтат». В процессе бытования среди эфиоп. книжников эти сборники дополнялись более ранними переводными житиями аксумского периода.

Ок. 1400 г. с арабского на геэз был переведен Синаксарь Коптской Церкви. Практически сразу к нему стали присоединяться заметки о днях памяти местных святых или их краткие жития. И те и другие могли сопровождаться саламом - стихотворным величанием в честь святого. Т. о. сложился эфиоп. Синаксарь ( ), один из самых ранних списков к-рого был пожертвован царем Наодом в 1495 г. храму царской ставки в Дэбрэ-Бырхан. Значительные расхождения в составе Синаксаря в различных рукописях свидетельствуют о том, что никакой попытки его унификации не предпринималось.

Первые пространные жития эфиоп. святых, представляющие собой наиболее важный источник по эфиоп. агиографии, стали составляться не ранее XIV в. При отсутствии в Эфиопской Церкви процедуры офиц. канонизации причисление к лику святых было следствием местной инициативы, исходившей, как правило, от мон-ря, к-рый основал или в к-ром жил подвижник. В ряде случаев такая инициатива встречала поддержку приближенных ко двору церковных деятелей и даже царской власти. Эфиоп. пространные жития почти всегда анонимны: приписки к рукописям, в к-рых они содержатся, не дают возможности отличить их авторов от простых переписчиков. Можно лишь констатировать, что составителями были монахи и др. духовные лица, хорошо знавшие Свящ. Писание, апокрифическую и церковную лит-ру.

Жития нек-рых святых эпохи Соломонидов (с 1270) составлялись на основании свидетельств их учеников и др. хорошо знавших их людей; они являются ценными историческими источниками. Время составления др. житий на столетия отстояло от жизни святого. Таковы жития святых аксумского периода (напр., наиболее почитаемых из девяти преподобных, к-рые удостоились пространных житий: За-Микаэля Арагави, Исаака Гаримы и Пантелеимона) и царей династии Загве. Кроме того, мн. оригинальные жития подвижников позднейшего времени оказались уничтожены во время мусульм. нашествия Ахмада Ибрахима аль-Гази (1506-1543) и были воссозданы после изгнания завоевателей в самом общем виде. Так, в новом Житии Габра Иясуса отсутствуют конкретные биографические сведения, за исключением неск. чудес, относящихся к основанию созданного им мон-ря Дэбрэ-Сан.

Главным назначением пространных житий было их чтение в церкви в день памяти святого. Это богослужебное требование приблизило их к гомилетическим произведениям. Так, Житие Исаака Гаримы его составитель Иоанн, еп. Аксумский (сер. XV в.), прямо назвал проповедью ( ). Подобная форма позволяла восполнять недостаток сведений о святом множеством цитат из Свящ. Писания. Эти стилистические особенности наиболее ярко проявляются во вступлениях к житиям, к-рые могут занимать десятки страниц. В них агиограф демонстрировал свою богословскую начитанность и способности к стихосложению, в частности при прославлении каждой из Ипостасей Св. Троицы.

Тесная связь большинства святых с монастырской средой нередко приводила к тому, что получить к.-л. достоверные данные о домонастырском периоде их жизни оказывалось невозможным. Отсюда проистекает шаблонность соответствующих частей житий, в к-рых говорится о праведности родителей и об их длительной бездетности, о приведении к мамхеру (духовному наставнику), о т. н. псалтирном чадстве (обучении чтению по Евангелию от Иоанна и Псалтири в начальной школе) и поставлении в диаконы. Неотъемлемой частью эфиоп. житий, истоки к-рой обнаружены в копто-араб. агиографии, является завет ( ). В нем говорится о том, как перед кончиной святого (исключительно редко, напр. в случае с царем Лалибалой, в середине жизненного пути) Бог является ему и дает обещание помиловать всех, совершающих его память, в т. ч. переписывающих его Житие, причем это почитание могло признаваться действеннее подвигов поста и молитвы. Как правило, к пространному житию прилагаются повествования о чудесах, совершенных святым, в т. ч. посмертных, а также связанные с ним «духовные родословия» (   ), весьма тенденциозные как по замыслу, так и по составу, поскольку имеют целью возвести местных подвижников к преподобным Антонию и Макарию Великим.

Одной из характернейших черт эфиоп. пространных житий является отсутствие у их авторов чувства меры в возвеличивании святого. Практически каждому подвижнику многократно являются Спаситель и Богоматерь, не говоря об архангелах; нередко даже малоизвестный святой провозглашается равноапостольным. Панегирическая неумеренность, в целом свойственная вост. культурам, могла в нек-рых случаях принимать даже кощунственные формы с целью выделить святого из ряда др. эфиоп. или вообще христ. святых (Тураев. 1902. С. 44-48).

Число эфиоп. пространных житий достигает 200; большая их часть остается неизданной. Среди них выделяют неск. циклов: цикл, связанный с эпохой гонений при царях Амда Сионе (1314-1344) и Сайфа Араде (1344-1371), к к-рому относятся жития «пяти несогласных монахов» (Филиппа Дэбрэ-Либаносского, Аноревоса (Гонория), Бацалота Микаэля, Аарона Дивного и Евстафия), цикл девяти преподобных, загвейский цикл, цикл «основоположников» (Иясус Моа и Такла Хайманота) и южный, или шоанский, цикл (Габра Манфас Кеддуса и Иоанна Восточного).

Процесс агиографического творчества прервался в Эфиопии в 1-й пол. XVIII в., этим временем датируются последние памятники местной Ж. л.- пространные Жития Сайфа Микаэля и Абраньоса, а также Чудеса Зара Бурука.

Изучение эфиоп. агиографии начал И. Лудольф, составивший и опубликовавший в кон. XVII в. 1-й список дней памяти святых Эфиопской Церкви. Списки эфиоп. Синаксаря подробно разобраны в каталогах А. Дилльмана и Э. Зотенбера. Дж. Сапето первым издал выдержки из него c переводом и комментарием. Полный перевод памятника на англ. язык был опубликован У. Баджем, а его издание с франц. переводом последовательно осуществлено в сер. «Patrologia Orientalis». Первым произведением эфиоп. агиографии, изданным полностью с переводом на европ. язык, стало Житие Абба Йоханни из Дэбрэ-Аса, выпущенное в 1884 г. Р. Бассе, вслед за к-рым отдельные жития с переводом опубликовали Ж. Перрюшон, Бадж, К. Конти Россини и др. Впосл. в сер. «Corpus scriptorum christianorum orientalium» были опубликованы эфиоп. пространные жития 2 святых аксумской эпохи (Vitæ Sanctorum antiquiorum; изд. Конти Россини) и неск. святых эпохи Соломонидов (Vitæ Sanctorum indigenarum; изд. И. Гвиди, Конти Россини, Б. А. Тураев, Ж. Колен, Э. Черулли, С. Кур и др.), ряд мученичеств (Acta martyrum; изд. Ф. Эштевиш Перейра) и различные монашеские сборники (изд. В. Аррас). В наст. время издание памятников в этой серии продолжается.

Прорывом в изучении эфиоп. Ж. л. явилась докторская диссертация Тураева об агиологических источниках истории Эфиопии, опубликованная в виде монографии в 1902 г. Согласно признанию самого автора, существенное методологическое влияние на нее оказала отечественная школа изучения древнерус. житий, созданная В. О. Ключевским. Энциклопедическая работа Тураева стала высоким образцом, к которому лишь спустя 80 лет смог приблизиться израильский ученый С. Каплан и еще позднее - нем. исследователь Ф. Хайер. Агиографический материал широко использовал в исторических исследованиях эфиопист С. Б. Чернецов. В 1973 г. он опубликовал перевод Жития Яфкерана Эгзиэ (по условиям того времени сотрудник АН СССР мог сделать это лишь анонимно). В наст. время исследование эфиоп. Ж. л. продолжает ученик Чернецова Д. А. Носницын. Пространные эфиоп. жития интенсивно изучают и издают итал. ученые П. Маррассини и А. Баузи.

Первые арабоязычные произведения Ж. л., как и др. жанров церковной письменности, носили переводной характер. Поскольку арабоязычная лит-ра сформировалась последней в ряду лит-р христ. Востока, переводные араб. жития сохранились в наибольшем количестве редакций, восходящих к греч., сир. и копт. оригиналам (Graf. Geschichte. Bd. 1. S. 487).

В среде мелькитов расцвет переводческой деятельности приходится на IX-XI вв. Основными центрами являлись мон-ри, в частности мон-рь вмц. Екатерины на Синае и лавра св. Саввы Освященного. Самый древний из известных переводов с греческого - Повесть об убиении синайских и раифских иноков варварами в нач. IV в. (см. ст. Синайские и Раифские преподобномученики) - датирован переводчиком 772 г. (Sinait. arab. 542. Fol. 15r; Lond. Brit. Lib. Orient. 5019. Fol. 58v). Араб. переводы ряда житий (преподобных Саввы Освященного, Феодосия Великого, свт. Авраама Кратейского), составленных Кириллом Скифопольским, были переписаны в лавре св. Саввы мон. Антонием-Давидом в 885 г. (сохр. в рукописях Vat. arab. 71 и Strassbourg Orient. 4226) и, вероятно, неск. ранее др. мон. Давидом (греческо-араб. палимпсест, араб. текст IX в.; фрагм.: РНБ. Греч. № 26; Lips. gr. 2), причем исследователи отмечают значительную свободу перевода по отношению к греч. оригиналу. Араб. перевод Жития прп. Палладия (пам. 28 янв.), выполненный в неизвестную эпоху врачом Исой ибн Кустантином и сохранившийся в неск. поздних рукописях (Paris. arab. 257 и др.), также содержит интересные дополнения к греч. оригиналу, являвшемуся переработкой соответствующей главы «Истории боголюбцев» блж. Феодорита, еп. Кирского. Древнейшие араб. житийные сборники датируются IX в. (Sinait. arab. 514 и 542; Strassbourg Orient. 4226; Vat. arab. 71). От X в. сохранились агиографические тексты в рукописях Sinait. arab. 457; Strassbourg Orient. 4225; Mingana Chr. Arab. Add. 195, а также Cod. 14 по каталогу: Orientalische Manuscripte / Hrsg. K. Hiersemann. Lpz., 1922. (Katalog; 500). Одним из наиболее значительных по объему является сборник XI в., хранящийся в Британской б-ке в 2 частях (Lond. Brit. Lib. Add. 26.117, Orient. 5019. Fol. 16-206; часть листов утрачена).

Ж. л. наряду с апологетико-полемической представлена также первыми произведениями оригинальной арабо-христ. лит-ры, зародившейся в среде правосл. палестинского монашества в VIII-IX вв. Т. к. большинство христ. авторов этого периода помимо арабского, как правило, владели греческим и сирийским, язык Ж. л. изобилует заимствованиями вне зависимости от ее переводного или непереводного характера. Поэтому сохранившиеся оригинальные жития могут считаться таковыми лишь предположительно. Наиболее ранними из их числа являются Жития мон. Антония-Раваха (Ɨ 799 или 805; рукописи с X в.) и Абд аль-Масиха аль-Наджрани аль-Гассани, игум. мон-ря вмц. Екатерины на Синае (IX в.; рукописи с кон. IX - нач. Х в.), претерпевших мученичество от мусульман. Наряду с этим имеются груз. жития, особенности языка к-рых предполагают несохранившийся араб. оригинал (Жития мч. Романа Нового (Ɨ 780), прмч. Михаила Черноризца (Эдесского, Савваита; IX в.; пам. 23 мая, 29 июля), Мученичество 20 Савваитских отцов (Griffith. 1992. Chap. 8. P. 125)). Сохранилась араб. версия (Sinait. arab. 538, 551; Paris. arab. 147 и др.) Жития свт. Феодора Эдесского (IX в.; пам. 9 июля), к-рое представляет собой агиографический роман и известно также в греч., груз. и слав. редакциях. Важное место араб. составляющая занимает в досье прп. Стефана Савваита (Ɨ 794; пам. 13 июля), поскольку его ценное в историческом плане греч. Житие, написанное Леонтием Савваитом в 1-й трети IX в., сохранилось в единственной рукописи со значительными лакунами, а араб. перевод, выполненный непосредственно с греческого в 903 г. в лавре св. Саввы Освященного, известен практически полностью в 2 рукописях (Sinait. arab. 505 и 496; изд.) и послужил источником для груз. перевода. В кон. X - нач. XI в. агиографические произведения составлял правосл. антиохиец Ибрахим ибн Юханна: сохранилось и издано Житие Антиохийского патриарха Христофора, убитого мусульманами (967); упоминаемые в нем жития учеников патриарха, преимущественно являвшихся настоятелями сир. мон-рей, утрачены.

Благодаря трудам мн. зап. и груз. исследователей XX в. было доказано значительное влияние араб. Ж. л. на грузинскую, имевшее место в Палестине (Иерусалим, лавры св. Саввы Освященного и прп. Феодосия Великого) и Сирии (мон-рь прп. Симеона Дивногорца близ Антиохии) в IX-XI вв. (Nasrallah. Histoire. Vol. 2(2). P. 164-166). В 1085 г. Михаил Иеромонах из мон-ря прп. Симеона Дивногорца составил на араб. языке самую раннюю из сохранившихся редакций Жития прп. Иоанна Дамаскина, впосл. послужившую основой для греч. версий Самуила, митр. Аданы, и Иоанна, патриарха Иерусалимского (вероятно, Иоанна VIII), а через посредство первой - для груз. версии прп. Ефрема Мцире. Не позднее XI в. тот же путь от араб. оригинала через греч. редакцию к грузинской прошли Житие Тимофея Столпника из Кахушты близ Антиохии (Ɨ 871/2) и, возможно без греческого посредства, Житие Иоанна, еп. Эдесского (кон. VIII - нач. IX в.). Араб. рукопись Жития (Х в.), хранившаяся в б-ке Лёвена, сгорела в 1940 г., но отрывок, посвященный испытанию Иоанна ядом, был издан с лат. переводом (Peeters. 1930. P. 87-89); диалог Иоанна с иудеем Финеесом сохранился также в рукописи Mingana Chr. Arab. Add. 172 (ок. 1400), содержащей и др. агиографические тексты.

На араб. языке сохранились также сборники чудес, напр. Чудеса мч. Птоломея и мучеников Кира и Иоанна в Монемвасии.

Мелькитская Ж. л. отличается обилием сборников, а в период после крестовых походов представлена почти исключительно Синаксарями и Минологиями (Graf. Geschichte. Bd. 1. S. 491-496; Nasrallah. Histoire. Vol. 3(2). P. 160-161), а также сборниками, в к-рых жития часто соседствуют с гомилиями. Единственный известный нам оригинальный агиограф этого времени - Юханна ибн Салих ибн Азар (сер. XVII в.), составивший повествования о чудесах в церквах Пресв. Богородицы и вмч. Георгия г. Халеба (не изд.; Ibid. Vol. 4(1). P. 224-225). Агиография занимает значительное место в творчестве Антиохийского патриарха Макария III аз-Заима (1647-1672), однако не носит у него самостоятельного характера и представлена 3 направлениями: сбором и переписыванием житий местных святых, переводом сборников греч. агиографии, в частности мон. Агапия Ландоса, и компиляцией различных текстов (почти все труды в рукописях).

Среди коптов расцвет Ж. л. пришелся на тот период, когда араб. язык еще не вытеснил коптский в качестве литературного, т. е. до IX-X вв. На арабском (иногда также на коптском) сохранились жития общехрист. святых и местных подвижников позднего средневековья, напр. монахов Барсума аль-Эриана (Ɨ ок. 1317), Марка из мон-ря прп. Антония Великого (Ɨ 1386), Анба Рувайса (Ɨ 1405) и др. (Graf. Geschichte. Bd. 2. S. 474-475). Наряду с этим копто-араб. традиция сохранила значительное число памятников, копт. оригинал к-рых утрачен, и адаптировала ряд житий, имевших, по всей видимости, мелькитское происхождение, напр. Мученичество Георгия Нового (Ɨ 978). Копт. Синаксарь также сохранился лишь в араб. версии (изд.: SynAlex и SynAlex (Forget)), к-рая в свою очередь послужила источником для эфиоп. и, возможно, сиро-яковитской версий. Значительный материал агиографического характера обобщен в компилятивном соч. «История Александрийских патриархов», открывающемся Мученичеством ап. Марка (рус. пер.: Подвижники: Избр. жизнеописания и труды. Самара, 1999. Кн. 2. С. 29-37).

Примером араб. Ж. л. в жанре энкомия, написанного характерной для араб. литературы рифмованной прозой, служит сборник похвальных слов несторианского патриарха Илии III Абу Халима аль-Хадиси (Ɨ 1190) и его несторианских и копт. подражателей (Graf. Geschichte. Bd. 2. S. 202-205).

Агиографические произведения сирийцев-яковитов на араб. языке по большей части представлены рукописями на каршуни XVI-XVII вв. Арабские агиографические сборники маронитского происхождения засвидетельствованы в рукописях с XVII в. В кон. XIX - нач. XX в. маронитами был подготовлен и издан ряд житий на араб. языке (Ibid. Bd. 3. S. 495), а католич. миссионерами - неск. житийных сборников (Ibid. Bd. 4. S. 265-266).

Язык араб. Ж. л., как правило, отражает варьирующееся от эпохи к эпохе влияние диалектов, более заметное в поздних текстах, как, напр., в Житии архим. Илии, составленном в нач. XVIII в. в Ираке, вероятно в халдейской среде. Широкое распространение, судя по количеству сохранившихся рукописей, на араб. языке имела народная лит-ра житийного характера: агиографические романы и небольшие рассказы о клириках, монахах и мирянах (Ibid. Bd. 1. S. 545-555).

Ряд христ. агиографических сюжетов, как и мн. библейские, был воспринят мусульм. традицией. Уже в Коране (XVIII 8-25 (9-26)) присутствует переработанный вариант Сказания об Эфесских отроках, впосл. ставшего популярным среди арабов и татар. Ярким примером мусульм. версии христ. жития является Сказание о вмч. Георгии (араб. Джирджис) в «Истории» ат-Табари (839-923) и др. (Galtier. 1905. P. 153-170). Параллели с Житием вмч. Евстафия Плакиды можно обнаружить в «Тысяче и одной ночи» и кабильских легендах (Ibid. P. 170-173).

По сравнению с др. вост. агиографическими традициями арабская до наст. времени менее всего служила объектом целостного изучения. По всей видимости, 1-й научной публикацией араб. агиографии в Европе было издание житий евангелистов П. Кирштайном (1608). В 1938 г. Х. Зайят опубликовал нек-рые жития мучеников, пострадавших от мусульман. Не считая разделов, посвященных Ж. л. в монографиях по арабо-христ. лит-ре Г. Графа и по мелькитской лит-ре Ж. Насраллы, единственное специальное обзорное исследование принадлежит Ж. М. Соже и посвящено мелькитской синаксарной лит-ре (Sauget. 1969). Как правило, исследователей привлекают араб. версии житий как части агиографических досье отдельных святых; ряд таких памятников был издан и исследован Петерсом, ван Эсбруком и др.

Адаптация визант. агиографической модели, выразившаяся в разных формах житийного повествования, как оригинального, так и переводного, началась с возникновения слав. письменности.

Болгарская Ж. л. является непосредственным продолжением и результатом развития кирилло-мефодиевской традиции, осуществлявшейся учениками слав. апостолов и их ближайшими последователями в новых историко-политических и культурных условиях. О лит. (и в т. ч. агиографическом) творчестве в Болгарии за 20-летний период, предшествовавший приходу в страну учеников равноапостольных Кирилла и Мефодия, сведений практически не сохранилось. Нек-рое представление о местной Ж. л. этого времени дают болг. Чудеса вмч. Георгия Победоносца в составе т. н. Сказания инока Христодула (или Сказания о железном кресте), к-рое было записано в кон. 900-х гг. на греч. языке и вскоре переведено на слав. язык, но повествует о событиях 60-90-х гг. IX в. (см. в ст. Георгий, вмч., разд. «Славяно-русская агиографическая традиция»; История на бълг. средневек. литература. 2008. С. 140-141). В этом сказании, в частности в «Чуде о кресте и болгарине», имеется текст о равноап. кн. Борисе (Михаиле), типологически близкий к проложному житию.

В болг. книжной практике создавались и переводились жития святых разных ликов, однако интерес к тем или иным чинам святости менялся в разные эпохи. В IХ-Х вв. первостепенное значение имели слав. пространные жития апостольско-просветительского типа, посвященные равноапостольным Кириллу и Мефодию и их ученикам. В ХI - кон. ХII в. создавались жития преподобных, подвизавшихся в зап. пределах Болгарии, которая находилась под властью Византии,- Иоанна Рильского, Прохора Пшинского (Пчиньского), Гавриила Лесновского и Иоакима Осоговского

. С кон. ХII в. в связи со становлением Второго Болгарского царства особое внимание уделялось болг. и греч. святым, мощи к-рых перенесли в Тырново для прославления новой столицы. В ХIII в., вероятнее всего до середины столетия, были написаны и/или переведены их проложные жития, дополненные короткими рассказами о перенесении мощей в Тырново. Среди них представлены святые разных ликов святости, в т. ч. пустынножительницы (преподобные Филофея и Параскева (Петка) Тырновские) и епископы-исповедники (святители Иларион, еп. Могленский (Меглинский), Иоанн Чудотворец, еп. Поливотский). Тогда же было создано проложное Житие прав. Михаила Воина, подвиг к-рого является болг. версией змееборческой легенды (Бълг. лит-ра и книжнина през ХIII в. 1987. С. 49-67). В ХIV в. Тырново, центр лит. жизни, был тесно связан с афонскими монастырями; на Ж. л. повлияли воззрения исихастов на книжность и их стремление к повышенной экспрессивности. Пространные риторические жития писались по образцу творений Симеона Метафраста и в соответствии с творчеством греч. агиографов ХIV в., в первую очередь К-польского патриарха Каллиста I, что засвидетельствовано в творчестве свт. Евфимия, патриарха Тырновского, яркого представителя стиля «плетения словес».

С кон. ХIV до 30-х гг. ХV в., когда Болгария перестала существовать как самостоятельное гос-во, болг. писатели-эмигранты, митр. Киевский и всея Руси Киприан, митр. Киевский Западнорусской митрополии Григорий Цамблак и писатель Константин Костенечский, работали на Руси, в Сербии и Молдавии, создавая жития местных святителей, правителей и мучеников.

Во 2-й пол. ХV в. болг. Ж. л. обогатилась новыми агиографическими сочинениями (пространными и проложными Житиями, Сказанием о перенесении мощей), посвященными прп. Иоанну Рильскому, чей мон-рь после перенесения мощей святого в Рилу стал одним из центров сохранения культурных традиций порабощенных болгар и сербов.

В ХVI в. ведущая роль принадлежала софийскому книжно-лит. центру, где были созданы жития новомучеников, пострадавших за веру во время османского владычества.

В ХVII в., в период перехода от средневековья к национальному возрождению, спорадически возникали местные жития преподобных или мученичества, отражавшие народные предания, а нек-рые болг. жития переделывались и перелагались на разговорный язык. Переработки житий на новоболг. языке помещались в сборниках, т. н. «Дамаскинах», которые создавались до освобождения Болгарии (основные этапы истории болг. агиографии и переводы на новоболг. яз. см.: Стара бълг. лит-ра. 1986. Т. 4).

I. Жития слав. просветителей. Жития равноапостольных Кирилла и Мефодия являются древнейшими произведениями слав. Ж. л. Житие равноап. Кирилла было создано еще в Вел. Моравии, вероятнее всего до кратковременного возвращения равноап. Мефодия в К-поль и ранее 882 г., поскольку следы этого сочинения сохранились в лат. тексте т. н. Итальянской легенды о чудесах и об обретении мощей сщмч. Климента, папы Римского. Принято считать, что автором (или, возможно, соавтором вместе с равноап. Мефодием) Жития равноап. Кирилла является равноап. Климент Охридский, хотя во всех известных списках имя автора не указано. Жития равноапостольных Кирилла и Мефодия дополняют друг друга, по структуре и стилистике восходят к визант. образцам, в т. ч. и к панегирикам свт. Григория Богослова. Житие равноап. Кирилла испытало влияние житийных текстов, созданных в К-поле в последний период иконоборчества и непосредственно после окончательной победы иконопочитания. Содержание Жития отмечено печатью злободневности, для него характерен интерес к философской проблематике и полемической теологии, оно проникнуто миссионерским пафосом исповедания веры.

О времени создания Жития равноап. Мефодия идут споры. Ряд ученых предполагают, что оно написано сразу после смерти слав. первоучителя (885), до приезда его учеников в Болгарию. Др. исследователи, прежде всего болгарские, на основании того, что запрещение слав. богослужения и изгнание всех сторонников равноап. Мефодия произошли сразу после его смерти, делают вывод, что это Житие создано в Болгарии. Возможно, оно возникло после приезда (не ранее конца осени или зимы 885) учеников Мефодия в Плиску как часть служебных циклов, посвященных слав. первоучителям. Житие равноап. Мефодия было создано вместе со службой и 2 канонами ему, авторами к-рых являются Климент Охридский и еп. Константин Преславский; тем не менее не все исследователи согласны, что автором Жития равноап. Мефодия также является Климент Охридский. Житие равноап. Мефодия строится по модели житий апостолов и высших иерархов. По сравнению с Житием равноап. Кирилла в нем отводится больше места деяниям святого, чем прениям на богословские темы. Тексты Житий отличаются и структурно и стилистически, хотя мн. палеослависты считают, что Житие равноап. Мефодия - своеобразное продолжение Жития равноап. Кирилла. Такие черты Жития равноап. Мефодия, как нестройная композиция, пространное введение, содержащее богословский обзор богоспасительной истории человечества, объясняют тем, что в текст частично включено исповедание веры, произнесенное равноап. Мефодием при поставлении его в Риме в архиепископа Моравского. Будучи связанными с визант. традицией, оба Жития противостоят ей по содержанию, в к-ром утверждается идея божественной предопределенности возникновения новой азбуки и письменности для слав. христ. народов. В Житии равноап. Кирилла создание алфавита и начальные переводы богослужебных текстов описаны как последние и самые значимые из его деяний. К ним он приступил после тяжелых и опасных миссий, прений с К-польским патриархом-иконоборцем Иоанном VII Грамматиком («Аннисом») и иноверцами. По Житию равноап. Мефодия, ему было предопределено стать иерархом 1-й слав. архиепископии и прославиться прежде всего как защитнику слав. вост. богослужения и строителю слав. Церкви, бескровному мученику за нее. В тексте отмечена и его переводческая деятельность, в т. ч. значительной части Свящ. Писания (обобщенное изложение основных проблем и истории исследования Житий равноапостольных Кирилла и Мефодия, перечень всех изданий и библиографию см.: Иванова М. 2003. С. 364-383).

Причисление к лику святых учеников слав. первоучителей равноапостольных Климента и Наума и создание их Житий явились продолжением кирилло-мефодиевской житийной традиции и начальным этапом становления собственно болг. Ж. л. (Флоря, Турилов, Иванов. 2000. С. 21-27). Их Жития были написаны в 1-й пол. Х в. в мон-ре арх. Михаила на Охридском оз. (в наст. время мон-рь св. Наума, Республика Македония). Первоначальное Житие Климента не сохранилось; предполагается, что им пользовался при создании греческого Жития Климента свт. Феофилакт Болгарский (в слав. вставках повествование ведется от 1-го лица, по всей видимости непосредственного ученика Климента Охридского). Житие равноап. Наума создано между 924 и 969 гг. Неизвестный агиограф, ученик равноап. Наума, жалуется, что не нашел письменных свидетельств о жизни святых Климента и Наума и дает самые общие сведения об их подвигах. В результате его попытки найти собственную форму житийного повествования возник небольшого объема текст, богатый историческими сведениями, в к-ром автор помимо известий о равноап. Науме (и в связи с ним о Клименте Охридском) приводит рассказ о судьбе соратников равноапостольных Кирилла и Мефодия, проданных в рабство в Венеции и выкупленных имп. служителем, а также о нашествии венгров - наказании, постигшем Моравскую землю за уничтожение кирилло-мефодиевского дела. Т. о., Житие равноап. Наума не соответствует типу ни проложного, ни пространного повествования. Позднее было создано и 2-е слав. Житие равноап. Наума, в к-ром видны следы греч. источников - Житий, написанных архиеп. Феофилактом и др. греч. авторами ХIII-ХIV вв.

В нач. XIII в. в Тырнове появилось 2 краткие версии Житий равноапостольных Кирилла и Мефодия - т. н. «Успение Кирилла» и «Успение Мефодия», в к-рых их происхождение связывается с Болгарией. По времени им предшествовала т. н. Солунская легенда («Сказание, како св. Кирилл крести болгары»), созданная в Македонии в период визант. владычества.

II. Жития преподобных и святителей. Первые болг. преподобные Х-ХII вв., являвшиеся основателями Рильского, Пшинского (Пчиньского), Лесновского и Осоговского мон-рей, из-за пограничного местоположения этих обителей почитались также и сербами. Еще до распространения в XIV в. сборников с метафрастовскими житиями о каждом из них были написаны отражавшие местные предания пространные жития, однако ни одно из них не вошло в староизводные Минеи-Четьи и Торжественники. Из всех предполагаемых текстов житий западноболг. преподобных до наст. времени сохранились сравнительно ранние списки (нач. ХV в.) только Житий Иоанна Рильского и Иоакима Осоговского (последнее было написано не ранее ХIII в.). О времени и месте создания «древнейшего» («народного» или «безымянного») Жития прп. Иоанна Рильского, как и о дате перенесения мощей святого из Рилы в Средец (ныне София), высказывались разные гипотезы. В результате последних исследований можно предположить, что оно было написано в ХII в. рильским иноком, но скорее всего не в самом Рильском мон-ре, а в обители святого в Средеце. К ХII в. текст можно отнести, учитывая не только отсутствие в нем рассказа о перенесении мощей в Венгрию, но и особенности композиции: болг. книжник, оставаясь в рамках провинциальной модели жития, рассказывает о святом и восхваляет его непривычным для жития образом, вводя в текст избранные тропари из службы ему. Кроме того, автор находится под влиянием Патериков и рассказов о пустынниках (напр., о прп. Макарии Великом). Образный строй данного Жития тесно связан с ветхозаветными реминисценциями, что указывает на влияние болг. эсхатологических текстов ХII в.

Житие прп. Иоакима Осоговского возникло после Жития прп. Иоанна Рильского и подражает ему, что отразилось на композиции и стиле.

В ХIII в. в отдельных списках южнослав. (гл. обр. серб.) Прологов содержатся краткие Жития преподобных Иоанна Рильского, Прохора Пшинского и Гавриила Лесновского. Списки пространных Житий преподобных Прохора и Гавриила неизвестны до кон. ХVIII в. В ХIХ в. в Лесновском и Пчиньском мон-рях были написаны житийные произведения, посвященные этим святым. Хотя они являются поздними версиями, нек-рые мотивы в них восходят к более ранним текстам, подобным «древнейшему» Житию прп. Иоанна Рильского. Возможно, что т. н. народные жития передают на разговорном языке древние протографы.

С перенесением мощей прп. Иоанна Рильского в Тырново (1195) преподобный стал общеболг. покровителем. С ХIII в. посвященный ему цикл агиографических произведений непрерывно обогащался. Самое распространенное из проложных Житий прп. Иоанна Рильского, названное Й. Ивановым «первым» проложным Житием (Иванов. 1936. С. 52-57), отражает в полной мере патриотические идеалы Второго Болгарского царства. Акцент в тексте сделан на перенесении мощей преподобного в Тырново и на восхвалении Иоанна Рильского как покровителя «единородного ему болгарского народа», престольного города и царя. Время создания текста нельзя определить точно. По характеру это Житие скорее связано с культурным подъемом в правление царей Калояна (1196-1207) или Иоанна Асеня II (1218-1241), но списки текста с ХIII до сер. ХIV в. неизвестны.

В 3-й четв. ХIV в. свт. Евфимием Тырновским было написано высокохудожественное пространное Житие прп. Иоанна Рильского, источниками к-рого были «древнейшее» Житие, греч. Житие, написанное Георгием Скилицей, и «первое» проложное Житие (Там же. С. 37-51, 59-73). Цель автора - рассказать «красиво, по достоинству» о жизни и деяниях преподобного, потому что, как отмечает Евфимий Тырновский, до него об Иоанне Рильском писали «неискусно и грубо». В этом произведении, как и в др. Житиях, составленных свт. Евфимием, автор делает акцент на мистическом озарении преподобного, описывая его подвиги сообразно с понятиями исихазма. Свт. Евфимий использовал мотив «древнейшего» Жития о неосуществленном желании болг. царя Петра встретиться со святым и включил в Житие послание прп. Иоанна к Петру о первенстве Церкви перед светскими правителями. Затем автор пространно повествует о мощах прп. Иоанна, подчеркивая могущество Болгарского царства и значимость Тырновской Патриархии. Это Житие остается самым популярным из пространных Житий Иоанна Рильского: оно помещается в южнослав. Торжественниках и Минеях-Четьих с последних десятилетий ХIV до ХVIII в.

Ок. 1469 г., когда тело святого было перенесено из разоренного Тырнова в Рильский мон-рь, в Житие был вставлен рассказ Владислава Грамматика об этом событии - первые сохранившиеся путевые заметки в болг. книжности. Это произведение вошло в Рильский Панегирик 1478-1479 гг. вместе с пространным Житием «с малою похвалою» южнослав. писателя Димитрия Кантакузина (Димитър Кантакузин. 1989. С. 21-43), текст к-рого соответствует принципам изысканного стиля свт. Евфимия Тырновского и содержит элементы историзма. О неразумной политике балканских правителей и о последствиях захвата турками Балканского п-ова Димитрий Кантакузин пишет с убедительной силой очевидца. Это Житие стало последним в агиографической традиции, посвященной прп. Иоанну Рильскому, в котором отразился евфимиевский стиль. С кон. ХV в. в стишных Прологах, происходящих из Рильского мон-ря, под 1 июля помещаются новые сказания о возвращении мощей. В ХVIII в. пресв. Рильского мон-ря Даниил создал сводный житийный текст, собранный, согласно заглавию, «из разных писателей, особенно из Евфимия» (открыт и издан Б. Ангеловым; см.: Ангелов. 1958. Т. 1. С. 69-97). Автор не просто обобщил сведения о деяниях святого, но и попытался разобраться в достоверности источников и высказал свое представление о смысле пустынножительства и монастырской жизни.

С ХIV в. краткие Жития прп. Параскевы (Петки) Тырновской, свт. Илариона Могленского и прав. Михаила Воина переписывались в составе стишных Прологов. В дефектном списке ХV в. в составе Минеи праздничной сохранилось проложное Житие патриарха Иоакима I, единственного Тырновского архиерея, канонизированного в ХIII в.

Пространные Жития Параскевы (Петки) и Илариона Могленского, созданные свт. Евфимием Тырновским в 70-90-х гг. ХIV в., распространялись вместе с Житием прп. Иоанна Рильского в Торжественниках и Минеях-Четьих (самые ранние списки 3 Житий находятся в новоизводном Зографском сб. 80-х гг. ХIV в.), а написанное им же Житие прп. Филофеи сохранилось в тырновских по орфографии списках молдав. и серб. происхождения с нач. ХV в. Принадлежащие свт. Евфимию Жития преподобных Филофеи и Параскевы - проникновенное восхваление жен. святости как стремления дев к Небесному Жениху. Источниками Жития Параскевы являются проложное ее Житие (версия греч. текста с прибавлением рассказа о перенесении мощей) и греч. Житие диак. Василика. Произведение сочетает житийный рассказ с формальными особенностями похвалы, являясь житийно-панегирическим по жанру. Между маем 1398 г. и 1408 г. Григорий Цамблак продолжил рассказ свт. Евфимия Тырновского о перенесении мощей святой в Тырново повествованием о переносе их в Сербию (Kalužniacki. 1899. S. 432-436). Оно относится к серб. периоду творчества Цамблака, что отразилось на эмоциональном отношении к Сербии и ее народу. Автор пишет, что Богу было угодно отнять у святой болг. славу и дать ей сербскую. Текст Цамблака не встречается в рукописях отдельно, а постоянно сопровождает Житие, написанное свт. Евфимием.

Основную часть Жития Илариона Могленского, написанного свт. Евфимием, составляют прения святителя с еретиками, в т. ч. с богомилами. Не имея др. агиографических источников, автор обратился к визант. полемической лит-ре и включил в повествование обширные части трактата Евфимия Зигабена «Догматическая паноплия, или Догматическое всеоружие православной веры».

В духе исихастского понимания лит. стиля жития и по образцам Симеона Метафраста написано и Житие одного из наиболее чтимых на Руси святых - митр. Киевского и всея Руси Петра, принадлежащее перу его преемника митр. Киприана (Ангелов. 1958. Т. 1. С. 159-176; Дончева-Панайотова. 1981).

После ХV в. на долгое время прекратилось создание новых житий преподобных. В ХVII в. мон. Памфилий составил Житие прп. Пимена Зографского (Ɨ нач. ХVII в.), иконописца и книгописца, мн. годы подвизавшегося в Зографском мон-ре, а затем в разных обителях в Болгарии, преимущественно вокруг Софии. Сохранилась единственная копия его Жития с афонского списка 1683 г. (Динеков. 1954). Жития болг. преподобных, подвизавшихся на Афоне, напр. Козмы Зографского, помещены в т. н. Афонском патерике, через посредство которого они и распространялись до кон. ХIХ в. (Партений. 1979. Т. 2).

III. Мученичества. В древнеболг. лит-ре присутствуют гл. обр. переводные мученичества. Канонизация мучеников в Болгарии до нач. ХV в. не происходила, за исключением Зографских преподобномучеников, сожженных в пирге мон-ря в 1274 (1275 или 1276) г. за сопротивление введению на Афоне унии. Время возникновения их Мученичества точно неизвестно (между кон. ХIII - нач. ХIV в. и ХVI в., т. к. единственный его список находится в ркп. 2-й четв. ХVII в.). Несмотря на небольшой объем текста, его автор демонстрирует хорошее знакомство с лит. принципами дометафрастовских мученичеств (в т. ч. прослеживается влияние Жития 40 Севастийских мучеников). В тексте сохранились важные исторические сведения (о сгоревших 193 книгах, о церковной утвари и ценностях, подаренных болг. царями).

В нач. ХV в. Григорий Цамблак в качестве пресвитера соборной молдовлахийской церкви в Сучаве принял участие в перенесении мощей пострадавшего за Христа трапезундского купца вмч. Иоанна Нового Сучавского из Аккермана (ныне Белгород-Днестровский) в Сучаву и написал его Мученичество и проложное Житие (т. н. Афлисис - см.: Яцимирский. 1898. С. 74; Темчин С. Ю. Гимнографическое творчество Григория Цамблака: Вильнюсский список службы с житием Иоанну Новому Сучавскому 2.VI // Krakówsko-Wilenskie studia slawistyczne. Kraków, 1997. Т. 2. S. 143-144, 160-161, 163, 198-200), к-рые стали первыми произведениями румын. агиографии (Русев, Давидов. 1966). Автор, зная уровень церковнослав. образованности своей молдав. паствы, не злоупотреблял высоким стилем тырновской книжной школы, сохраняя при этом богатство среднеболг. лит. языка.

В период национальной трагедии, связанной с захватом Балканского п-ова турками, при большом числе жертв и героизме народа в отстаивании веры, христ. новомученики оставались безвестными и лишь о некоторых из них сохранялась память в фольклорной форме в местных преданиях. Только в ХVI в., когда наступили более спокойные времена и мученичество за веру стало исключением, а не общей судьбой болгар, возникли условия не только для канонизации новомучеников, но и для создания их житий. Первые житийные тексты появились в Софии, где христ. община была достаточно экономически сильной и сплоченной, чтобы утвердить культ новомучеников. В 1-й пол.- сер. ХVI в. в Софии имелись опытные книжники, литературно одаренные и владевшие спецификой агиографического жанра (Динеков. 1939). Мученичество, положившее начало новой книжной школе, посвящено мч. Георгию Новому Кратовскому, молодому ювелиру, отказавшемуся принять ислам и сожженному мусульм. фанатиками в 1515 г. Оно было написано ок. 1515-1523 гг. свящ. Пейо. 17 мая 1555 г. тур. толпа забила до смерти камнями др. ремесленника - сапожника Николая Нового Софийского. Его Мученичество было создано гражданином Софии Матеем (Матфеем) Грамматиком, дьяком и лампадарием Сардикийской церкви. Поп Пейо и Матей Грамматик были книжниками, хорошо знакомыми с агиографической традицией (Там же). В Мученичествах каждый из них по-своему сочетал традиц. агиографическую форму с описанием подвига мученика в новых общественных условиях. Изменился герой жития - это не духовное лицо и не представитель знати, а ремесленник, до своего мученического подвига не слишком отличавшийся от сограждан. Агиографы близки к новомученикам, их положение в обществе даже выше, чем статус их героев: поп Пейо - духовный отец Георгия, Матей Грамматик - лампадарий (почетная привилегия выдающихся граждан); они принимают активное участие в драматическом конфликте и пишут как очевидцы событий. Основной задачей, стоявшей перед авторами, было создание жизнеописаний, достойных мученических подвигов в эпоху, когда защита веры имела национальную и общественную значимость. Различия между Мученичествами Георгия и Николая объясняются, с одной стороны, обстоятельствами их жизни, а с другой - личностью агиографа. Композиция Мученичества Георгия близка к классическому типу мученичества, прения юноши с иноверцами и страдания за веру находятся в центре повествования, а суд над героем напоминает судилище над Христом. Как пастырь своего словесного стада, поп Пейо акцентирует учительную линию повествования, речи Георгия, в к-рых он восхваляет христ. веру, становятся примером сопротивления исламу. В пространном вступлении к Мученичеству автор рассказывает о др. совр. святых (серб. деспоте Стефане Лазаревиче, Иоанне и Гюрге Бранковичах (см. ст. Бранковичи), серб. кн. Лазаре, а также об упомянутом лишь здесь пресв. Стефане из Пенковци), внушает читателям и слушателям, что Бог прославляет каждого истинно и твердо верующего христианина. Заключение представляет дидактическое поучение, характерное для дней Великого поста (Георгий погиб 11 февр.). Мученичество известно в 2 редакциях, старший список пространной редакции находится в Хиландарском монастыре (Богдановић. 1976).

Иначе построено Мученичество Николая Нового. Он был состоятельным человеком и семьянином, нек-рое время служил придворным сапожником валашского воеводы. У него были друзья и среди турецкого населения. Для него принятие ислама - трагедия, а последующий отказ от мусульманства - подвиг. Матей Грамматик преднамеренно не сократил подробности обыденной жизни Николая, а расширил изложение, идеализируя своего героя с помощью абстрактного повествования. В лучших традициях тырновских житий Матей вставляет между эпизодами риторические характеристики, свои рассуждения, пространные речи героя, множество библейских цитат и т. д., часто включает обширные выписки из сочинений свт. Евфимия и Григория Цамблака. Защита Николая перед тур. судом принимает местами форму сложных догматических прений. Мученичество написано высоким лит. стилем, подчеркиваются знания и начитанность автора. Из-за объема и сложности текста Мученичество Николая Нового не получило распространения и дошло в единственном списке (Сырку. 1901).

Мученичества новомучеников возникали и позднее. Так, в XIX в. были написаны Мученичества Иоанна Тырновского († 1822), Димитрия Сливенского († 1841) и др., для к-рых характерен разговорный язык, но заметно сильное влияние церковнослав. языка.

IV. Жития правителей. Особенность болг. Ж. л. в том, что она по примеру византийской и в отличие от сербcкой и русской не делает акцента на почитании правителей. Жития князей и царей создаются спорадически и почти не распространяются. Не дошедшие до нас Жития равноап. кн. Бориса (Михаила; Ɨ 907) и царя Петра († 971), вероятнее всего, хранились только в Преславе и погибли при разрушении столицы. Царь Симеон († 927), как и правители династии Асеней (с кон. XII до кон. XIII в.), не был канонизирован. После уничтожения Болгарского гос-ва тырновские агиографы-эмигранты в Сербии, находясь под влиянием местной Ж. л., создали 2 жития серб. правителей. Григорий Цамблак, будучи игум. Дечанской обители, написал Житие кор. Стефана Дечанского, создателя и 1-го настоятеля мон-ря (Григорий Цамблак. 1983). Житие является образцом высокого стиля и абстрактного психологизма, характерного для тырновской Ж. л. Автор в угоду своим взглядам представляет Стефана Дечанского сторонником и защитником исихастов в византийской столице, что является явным анахронизмом. Возвращение зрения ослепленному отцом Стефану связано с покровительством свт. Николая Чудотворца. Особый акцент в Житии сделан на посмертных чудесах св. Стефана: он как покровитель своей обители защищает мон-рь от посягательств светских властей.

Житие серб. деспота Стефана Лазаревича написано Константином Костенечским, младшим из последователей свт. Евфимия Тырновского (Куев, Петков. 1986. С. 314-515; Константин Костенечки. 1993), в 1431 г. и известно в 3 редакциях, в т. ч. в рус. сокращенной редакции XVI в. Оно представляет сочетание 2 агиографических традиций: для болгарской на всех уровнях текста характерно стремление к усложненным формальным особенностям и символам, к-рое восходит к исихастским представлениям о слове и к Евфимиеву «плетению словес»; историческая традиция проявляется не только в рассказе о благочестивых деяниях деспота, но и в новом для житийного жанра убеждении, что автор должен рассказывать о них на фоне истории народа. Константин Костенечский считает, что эти тексты можно рассматривать не только как житие одного человека, но и как «летопись со всеми остальными [событиями]». При этом отмечается пристрастие автора к усложненным композиционным формам и символическим эффектам. Первые буквы 93 глав 2-го счета образуют акростих с посвящением: «Дивно и совершенно на земли властвовавшему известному Стефану приносит странник раб переводчик Константин». Заключительная, 94-я гл.- это 2-частный словесный венок восхвалений Стефану: 1-я часть содержит традиц. для панегириков риторический колон с анафорой «Радуйся», 2-я - декламационные стихи с акростихом, близким к основному акростиху, «Странно странствуя, странствие оплакиваю» (Константин Костенечки. 1993).

V. Переводные жития как основная часть болг. агиографии, видимо, стали появляться еще в кон. IХ в., но с уверенностью их появление можно отнести к Х в. Они переводятся как в сборниках, выстроенных по календарному принципу, так и отдельно. Календарные сборники составлялись при царях Симеоне и Петре. По-видимому, первыми были переведены Торжественники, необходимые для богослужения, в к-рые вошли жития особо чтимых святых. Сборники житий, имеющие дометафрастовские протографы, называются исследователями «староизводные», а календарные сборники, отредактированные по Иерусалимскому уставу в ХIV в. на Афоне и/или в Тырнове в связи с «исправлением книг»,- «новоизводные» (Иванова К. 1981). Лингвистический анализ отдельных списков староизводных переводных житийных текстов выявил преславское происхождение протографов.

К преславскому периоду относится лит. деятельность Иоанна Пресвитера, переведшего Житие прп. Антония Великого, к-рое стало классической моделью житийного канона, и Житие сщмч. Панкратия, еп. Тавроменийского, содержащее подробности духовной жизни первых христиан на Сицилии. К этому же типу ранних переводов житий относятся Жития свт. Иоанна Златоуста Георгия I, патриарха Александрийского, и преподобных Нифонта Констанцского, Саввы Освященного, Феодора Студита, Павла Фивейского и др. Один из сборников содержит староизводные переводные жития только св. жен. Он был составлен в 1360 г. для царицы Анны, супруги видинского царя Иоанна Срацимира.

Отдельные пространные жития, возможно, были переведены в ХIII в. (напр., свт. Николая Чудотворца Симеона Метафраста или прп. Иоанна Рильского Георгия Скилицы, а также прп. Параскевы Тырновской диак. Василика). Изменения в агиографическом репертуаре связаны с новыми уставными, философскими и филологическими требованиями на слав. юге во 2-й пол. ХIV в. Незадолго до кон. ХIV в. в основном на Афоне появились сборники, сочетавшие отдельные староизводные жития с новоизводными текстами.

В дошедших списках «новоизводных» Торжественников и Миней-Четьих большая часть житий остается в прямой зависимости от староизводных сборников, но дометафрастовские жития подвергаются стилистической и языковой правке, иногда с учетом греч. оригинала, а новые переводы житий, в т. ч. Симеона Метафраста, следуют принципу т. н. буквального перевода, сохраняя точную передачу греч. конструкций и моделей и вообще греч. синтаксиса, выбирая максимально близкие к оригиналу синонимы, тропы и т. д.

Вероятнее всего, сербами на Афоне в ХIV в. был сделан неполный перевод метафрастовских житий: были выбраны тексты, относившиеся в основном к первым месяцам года. Важную роль в болг. Ж. л. сыграли переводы Житий исихастов прп. Григория Синаита и прп. Феодосия Тырновского, написанные К-польским патриархом Каллистом I (Помяловский. 1894; Златарски. 1904), а также перевод Жития прп. Ромила Видинского (Раваницкого) афонского мон. прп. Григория Нового (Григорий. 1900; Halkin. 1961), сделанный, по-видимому, на Афоне иноком слав. происхождения. И авторы и переводчики относятся к исихастской среде. Эти произведения отличаются корректностью и точностью перевода, но иногда греч. оригинал дополнен фактами и личными впечатлениями, свидетельствующими о причастности переводчика к жизни святого (напр., дополнение о смерти Григория Синаита в его Житии дает основание приписывать перевод Феодосию Тырновскому). В слав. текст Жития прп. Ромила Видинского внесены топографические сведения о болг. землях, рассказ о жизни святого в Авлоне (ныне Влёра, Албания) и о его уходе в Сербию, к-рые, по-видимому, не были известны греч. агиографу.

С кон. ХIV - нач. ХV в. новоизводные переводные жития в Торжественниках и Минеях-Четьих сохранились гл. обр. на Афоне, а в дальнейшем вплоть до ХVII в. в румын. (молдав.) кодексах тырновского правописания и в афонских болг. и серб. правописания. В Болгарии основной переводной житийный репертуар тырновской школы стал восстанавливаться в Рильском мон-ре и в близких к нему обителях (Матейче, Дечаны и др.) со 2-й пол. ХV в. и далее. Свидетельство этого - объемные кодексы ресавского правописания, созданные Владиславом Грамматиком, Мардарием Рильским, Пахомием Рильским и др.

В ХVII в. в основном на Афоне составляются серб. сводные Минеи-Четьи на весь год (самоназвание Панагирик), к-рые корректно копируют, с одной стороны, оригиналы Х в. для большего числа житий и мученичеств, а с другой - переводы ХIV в. текстов торжественного красноречия. Так, к их числу относятся кодексы, созданные хиландарским мон. Аверкием и его сподвижниками (Иванова К. 2005).

Под влиянием греч. сб. «Сокровище» Дамаскина Студита (1558) редактируются содержание житий и их стиль, чтобы сделать тексты понятными простым людям, для к-рых традиц. язык и высокий стиль агиографических произведений стали чуждыми. Переработки на новоболг. языке помещаются в т. н. дамаскинах (Петканова-Тотева. 1965; пер. и изд. текстов: Народното четиво. 1990. С. 27-231). Греч. жития новомучеников, пострадавших в ХVIII в., распространялись среди болгар или в оригинале, или через отдельные публикации в периодических изданиях, а также через Афонский патерик (1867). В 1904 г. на болг. язык были переведены Минеи-Четьи свт. Димитрия, митр. Ростовского. Последнее по времени издание, собравшее все болг. и связанные с болгарами жития святых с переводами и пересказами, было подготовлено еп. Левкийским Парфением (Стаматовым) (Партений. 1974, 1979).

может быть рассмотрена в хронологическом порядке, в связи со складыванием региональных агиографических традиций, а также в контексте формирования и редактирования сборников, организованных по календарному принципу (Миней-Четьих, Прологов, минейных Торжественников). Ни один из этих аспектов не представляется универсальным. Последовательное хронологическое рассмотрение рус. Ж. л. не всегда удобно, поскольку процесс редактирования отдельного жития мог занимать неск. столетий, т. о., его редакции могут отражать различные идеологические и эстетические тенденции и быть ориентированы на разные образцы. Выделение региональных агиографических традиций представляется достаточно условным. Под этим определением имеют в виду не столько место создания жития, сколько место подвига святого, что не всегда совпадает. Кроме того, выделение регионов иногда затруднено в связи с изменением границ адм. единиц и епархий. Попытки же найти иные, негеографические основания для выделения той или иной агиографической традиции не всегда удачны, поскольку жития святых, подвизавшихся в одном регионе, могут не быть текстуально связаны друг с другом, бывают ориентированы на разные образцы и могут использовать разные агиографические модели. Весьма важным представляется рассмотрение развития Ж. л. в связи с историей сборников, однако названные сборники не охватывали всей оригинальной Ж. л.

Представления о рус. Ж. л. домонг. периода имеют достаточно фрагментарный характер. Первым официально канонизированным рус. святым Борису и Глебу было посвящено наибольшее количество агиографических текстов: Сказание («Сказание, и страсть, и похвала святую мученику Бориса и Глеба») с приписанным к нему Сказанием о чудесах («Сказание чюдес святою страстотерпьцю Христову Романа и Давида»), Чтение («Чтение о Житии и о погублении блаженую страстотерпцю Бориса и Глеба»), написанное мон. Киево-Печерского мон-ря Нестором, проложные Жития, а также неск. произведений, лишь отчасти связанных с Ж. л.: летописная повесть, читающаяся в ПВЛ и в НПЛ младшего извода под 1015 г. (вошедшая в состав летописи при создании «Начального свода»), и паремии (по терминологии разных исследователей, «небиблейские», «исторические», «летописные»). Вопрос о взаимоотношениях Сказания, Чтения и летописной повести получал самые разные решения.

Ряд агиографических произведений посвящен Киево-Печерским святым: Житие прп. Феодосия Печерского, также написанное Нестором, несохранившееся Житие прп. Антония Печерского и возникший в 1-й трети XIII в. Киево-Печерский патерик. Из Киево-Печерского мон-ря, возможно, происходит «Память и похвала князю русскому Владимиру» Иакова Мниха («Како крестися Володимер, и дети своя крести, и всю землю рускую от конца до конца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимера»). Митр. Макарий (Булгаков) атрибутировал ее иноку этого мон-ря Иакову, к-рому прп. Феодосий Печерский хотел оставить игуменство после смерти. Хотя вопрос об авторстве остается спорным, связь этого памятника с Киево-Печерским мон-рем представляется весьма вероятной. Во всяком случае киевское происхождение текста практически не вызывает сомнений, еще А. А. Шахматовым была установлена его связь с летописанием, предшествовавшим «Начальному своду» (Шахматов А. А. Память и похвала Владимиру мниха Иакова // Он же. Разыскания о рус. летописях. М., 2001. С. 18-28). Среди исследователей не сложилось единого мнения относительно композиционного единства «Памяти и похвалы...» и единовременности ее создания. В зависимости от решения этой проблемы решается и вопрос об объеме корпуса древнейших агиографических текстов, а именно о существовании Похвалы равноап. кнг. Ольге (или ее Жития) и древнейшего Жития равноап. кн. Владимира (Василия) Святославича.

Развитие ранней рус. Ж. л. во многом связано с бытованием Пролога на Руси (о редакциях и об эволюции этого сборника см. подробнее в ст. Пролог). В домонг. период в состав Пролога вошли Жития кнг. Ольги, кн. Владимира, варяжских мучеников (Феодора Варяга и его сына Иоанна), Бориса и Глеба, прп. Феодосия Печерского и, по всей видимости, блгв. кн. Мстислава Великого, сына Владимира Мономаха, свт. Аркадия, еп. Новгородского, свт. Леонтия, еп. Ростовского; во 2-й пол. XIII в.- Жития свт. Кирилла, еп. Туровского, блгв. кн. Михаила Всеволодовича Черниговского и его боярина Феодора, прп. Варлаама Хутынского (Лосева. 2009). Попытка поставить формирование блока текстов из проложных Житий кн. Владимира, варяжских мучеников, кнг. Ольги (и, возможно, Бориса и Глеба) в зависимость от гипотетического «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси», предложенного Д. С. Лихачёвым в качестве вероятного первоисточника рус. летописания, не представляется убедительной.

Если в более позднее время проложные редакции житий являются, как правило, вторичными, то в ранний период литературная история ряда житий (свт. Леонтия, еп. Ростовского, прп. Варлаама Хутынского и др.) начинается с проложных текстов.

Актуальным для истории Ж. л. XIII-XIV вв. является вопрос о соотношении летописных и нелетописных редакций житийных текстов. Внесение Жития блгв. кн. Довмонта в Прологи сразу после его смерти заставляет скорректировать т. зр. В. И. Охотниковой, которая полагает, что этот проложный текст является обработкой Жития Довмонта (называемого ею Повестью), близкого к редакции Псковской I летописи (Охотникова. 2007. Т. 1. С. 407). Сопоставление ранних редакций Жития Довмонта с их источниками и между собой показывает, что составитель летописной версии имел перед собой Пролог, откуда взял в качестве источников не только Житие Довмонта, но и фрагмент Жития кн. Владимира, добавив к ним фрагменты Жития Александра Невского.

Кроме Жития Довмонта еще 3 агиографических памятника, связанные с почитанием князей, получили широкое распространение как в составе летописей, так и во внелетописной традиции: Жития кн. Михаила Черниговского и его боярина Феодора, Житие Александра Невского и Житие Михаила Ярославича Тверского. Обращение к княжеским житиям в данном случае наиболее правомерно, поскольку князья - главные действующие лица на страницах летописей. История текста Житий Михаила Черниговского и Довмонта началась с Пролога, а Жития Михаила Ярославича Тверского - с Пространной нелетописной редакции, как это было установлено В. А. Кучкиным (см.: Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском: Ист.-текстол. исследование. М., 1974), попытки оспорить эту т. зр. оказались крайне неубедительными. Ранняя история текста Жития Александра Невского окончательно не прояснена, однако существование посвященного ему долетописного агиографического памятника представляется достаточно обоснованным. Хотя наиболее ранний список Жития Александра Невского дошел в составе Лаврентьевской летописи, создание первоначального текста Жития исследователи связывают с кругом книжников, близких к митр. Кириллу, возможно с мон-рем Рождества Пресв. Богородицы во Владимире (см.: Охотникова В. И. Повесть о Житии Александра Невского // СККДР. Вып. 1. С. 354-363).

Летописный и агиографический тексты могут быть источниками друг друга, но, как правило, для включения в летопись перерабатывался текст, уже бытовавший в рукописной традиции.

Если в начальный период развитие Ж. л. связано с Киевом и по преимуществу с Киево-Печерским мон-рем, то уже в XII в. начали формироваться местные агиографические традиции. Житие свт. Леонтия Ростовского - первое в ростовской агиографической традиции. Оно отразилось в возникших неск. позже Житии свт. Исаии Ростовского, бывшего епископом после Леонтия (датируется разными исследователями XIII или XV в.), и в Житии прп. Авраамия Ростовского, основателя Богоявленского мон-ря (датируется XV в.). Возможно, в XIII в. было написано Житие свт. Игнатия, еп. Ростовского (древнейший список - XIV в.). К кон. XV - нач. XVI в. относится создание Жития ростовского юродивого блж. Исидора Твердислова.

Смоленская Ж. л. в домонг. период представлена Похвалой блгв. кн. Ростиславу (Михаилу) Мстиславичу, читающейся в единственном списке - т. н. Нифонтовом сборнике 30-40-х гг. XVI в. Похвала, написанная, по мнению исследователей (Т. А. Сумникова, Я. Н. Щапов), вскоре после смерти Ростислава в 1167 г. и посвященная единственному факту из биографии князя - устроению Успенской ц. в Смоленске и учреждению там епископии, не создала предпосылок для возникновения полноценного жития. Первый такого рода житийный памятник появился на Смоленской земле, видимо, вскоре после монголо-татар. нашествия. Это было выдающееся по своим лит. характеристикам Житие прп. Авраамия Смоленского, среди источников к-рого можно назвать как визант. (прп. Саввы Освященного, свт. Иоанна Златоуста), так и рус. жития (прп. Феодосия Печерского, князей-страстотерпцев Бориса и Глеба). С эпохой монголо-татар. нашествия связано и Слово о Меркурии Смоленском, в основу которого легла возникшая в это время местная смоленская легенда, а письменный текст датируется не ранее 2-й пол. XV - нач. XVI в.

Первым полоцким агиографическим памятником было скорее всего Житие прп. Евфросинии Полоцкой, внучки полоцкого кн. Всеслава Брячиславича. По мнению архиеп. Филарета (Гумилевского), А. И. Соболевского и Е. Е. Голубинского, Житие было создано еще в домонгольский период, однако оно представлено списками не ранее кон. XV в. (более 130 списков, передающих не менее 4 редакций).

Весьма многочисленна и разнообразна группа новгородских житий. Кроме вышеупомянутого Жития свт. Аркадия Новгородского к ней следует отнести еще целый ряд святительских житий, созданных или отредактированных Пахомием Логофетом (Жития архиепископов Моисея, Иоанна, Евфимия II и Ионы) и мон. Василием (Варлаамом) (Жития епископов Нифонта и Никиты), и Житие архиеп. Серапиона. Житие Иоанна Новгородского в основной редакции, одно из наиболее ярких и интересных в лит. отношении в первую очередь за счет использования фольклорных источников (напр., легенды о путешествии Иоанна на бесе в Иерусалим), начало свою лит. историю с Пролога. 2 ранние редакции Жития, восходящие к одному протографу, читаются в Прологах (см. подробнее: Дмитриев Л. А. Житие Иоанна Новгородского // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 514-517). Не приходится сомневаться, что в составе Пролога находился и протограф, к-рый, учитывая датировку списков ранних редакций Жития, можно датировать не позже 70-х гг. XV в.

В новгородской Ж. л. помимо святительских были представлены жития преподобных и юродивых. Наиболее ранним из них было уже упоминавшееся Житие Варлаама Хутынского. Кроме него к собственно новгородской агиографической традиции следует отнести чрезвычайно интересные, насыщенные легендарными мотивами Житие прп. Михаила Клопского (возникшее во 2-й пол. XV в.) и Житие прп. Антония Римлянина (представленное списками кон. XVI-XVIII в.). Вопрос о Житии юродивого блж. Николая Кочанова является дискуссионным. Несмотря на сложившуюся научную традицию классифицировать записи о юродивом как краткое Житие (архиеп. Филарет (Гумилевский), Н. П. Барсуков), Л. В. Соколова, отрицая факт существования Жития Николая Кочанова, определяет посвященные ему тексты как Чудеса, «краткую запись о святом» и Похвальное слово (Соколова Л. В. Житие Николы Кочанова // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 511-512), отмечая при этом, что Чудеса могли быть записаны в XV или XVI в.

Новгородскую Ж. л. отличает особое пристрастие к фольклорным источникам. Причем следует отметить, что это не зависит ни от типа жития (житие святителя, житие преподобного или, как Житие прп. Михаила Клопского, произведение, соединяющее в себе черты житий преподобного и юродивого), ни от времени, отделяющего кончину святого от создания жития. Так, использование фольклорных источников в Житиях свт. Иоанна Новгородского († 1186; Житие датируется XV в.) и прп. Антония Римлянина († 1147; Житие было написано не ранее 30-х гг. XVI в.) можно было бы объяснить большим временным интервалом между кончиной святых и началом их прославления и в силу этого утратой документальных источников, однако с момента кончины прп. Михаила Клопского (в кон. 50-х гг. XV в. или в 1471) до создания его Жития прошло менее полувека (Дмитриев датирует первоначальный текст Жития 1478-1479; ср.: Турилов А. А. К биографии и генеалогии Михаила Клопского // Средневековая Русь. М., 2006. Вып. 6. С. 178-209), а 1-я редакция представляет собой подборку устных рассказов о святом легендарного характера (подробнее см.: Дмитриев. 1973. С. 185-198).

Большинством исследователей используется понятие «севернорусская агиография», под которым подразумеваются жития святых, подвизавшихся в разное время на территории Новгородской епархии: Жития преподобных Зосимы и Савватия Соловецких (и др. соловецких подвижников), прп. Антония Сийского, преподобных Сергия и Германа Валаамских, прп. Александра Свирского, прп. Александра Ошевенского и др.

Долгое время первым памятником тверской Ж. л. считалось Житие блгв. вел. кн. Михаила Ярославича Тверского (20-е гг. XIV в., согласно датировке Кучкина). В первоначальной редакции (Пространная нелетописная редакция) этот памятник называется «Убиение… князя Михаила Ярославича», что явно ориентирует текст на традицию мученичеств. Не случайно центральной в этом произведении является сцена гибели князя (ср. Житие блгв. кн. Михаила Черниговского). В 1972 г. Л. В. Тигановой было введено в научный оборот Житие Софии Ярославны Тверской (РГБ. Рогож. № 658), датированное ею 2-й пол. XV в., но после обнаружения 2-го списка (РГБ. Чув. № 14) Кучкин отнес его составление к 1305-1306 гг. В составе различных летописных сводов XV-XVI вв. сохранились Повести о тверском кн. Михаиле Александровиче, в т. ч. и тексты, охарактеризованные Я. С. Лурье как «торжественно-агиографические» (в составе Рогожского летописца и Симеоновской летописи - Лурье Я. С. Житие Михаила Александровича // СККДР. 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 299), и названные Е. Л. Конявской Житием (в составе Никоновской летописи - Конявская. 2007. С. 153), однако Михаил Александрович Тверской не был официально канонизирован, а летописная традиция почитания не вылилась в агиографическую. Тема княжеской власти была продолжена и развита в «Слове похвальном благоверному и великому князю Борису Александровичу» инока Фомы, однако этот текст, датируемый сер. XV в., сохранился в единственном списке (Архив СПбИИ РАН. Колл. Н. П. Лихачева. № 689, 2-я пол. XVI в.), почитания кн. Бориса Александровича не сложилось. Чрезвычайно популярным стало созданное в кон. XV в. (вероятно, после открытия мощей в 1483) Житие свт. Арсения, еп. Тверского.

В связи с житиями Тверских святых следует упомянуть о таком явлении, как монографические агиографические сборники (т. е. сборники, состоящие из произведений, посвященных одному святому): в XVII в. формируются сборники, в которые входят служба блгв. кн. Михаилу Ярославичу Тверскому, его Житие, Сказание об обретении мощей, Похвала блгв. князю и Слово о перенесении мощей. В это же время создаются аналогичные сборники, посвященные супруге Михаила, блгв. кнг. Анне Кашинской. В Твери сложились сборники и неск. иного характера: в одном переплете объединялись службы святым и Жития блгв. кн. Михаила и свт. Арсения Тверских. Монографический агиографический сборник - обычное явление для XVII в. (см., напр., подобные сборники, посвященные прп. Кириллу Новоезерскому, подробно изученные Т. Б. Карбасовой). Аналогичные явления наблюдаются и в рамках др. территориальных агиографических традиций (о муромских сборниках см.: Житие Юлиании Лазаревской. 1996. С. 78-85; о сборниках, посвященных преподобным Зосиме и Савватию Соловецким, см.: Минеева. 2001).

Вопрос о существовании раннего Жития прп. Ефрема Новоторжского, брата прп. Моисея Угрина и св. страстотерпца Георгия Угрина, остается открытым. Согласно легенде, оно существовало в новоторжском во имя святых мучеников Бориса и Глеба мужском монастыре, было увезено оттуда блгв. кн. Михаилом Ярославичем Тверским и погибло в пожаре в Твери. Ни Киево-Печерский патерик, в составе к-рого читается Слово о прп. Моисее Угрине, ни житийные памятники, посвященные Борису и Глебу, не сообщают о прп. Ефреме Новоторжском. Дошедшее до нас Житие скорее всего было написано в связи с обретением 11 июня 1572 г. мощей этого святого. Житие прп. Ефрема Новоторжского относили то к новгородской, то к тверской Ж. л. Такое же пограничное положение занимает и Житие прп. Нила Столобенского, отнесение к-рого к тверской или новгородской агиографической традиции зависит, как правило, от личных пристрастий исследователя.

В связи с тверской Ж. л. можно было бы упомянуть и Надгробное слово свт. Акакию, еп. Тверскому, иногда фигурирующее в научной лит-ре как Житие свт. Акакия Тверского (Барсуков), однако этот текст связан скорее с иной лит. традицией. Его создателем является архим. Возмицкого мон-ря Вассиан Кошка († 1568), перу к-рого принадлежит (или ему приписывается) неск. разножанровых произведений (подробнее см.: Дмитриева Р. П. Вассиан по прозвищу Кошка // СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 119-120), среди к-рых - 2 агиографических: Житие преподобных Кассиана Босого и его ученика прп. Фотия, подвижников Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря. Т. о., эти тексты возможно рассматривать в одной группе с Иосифо-Волоколамским патериком, Житиями преподобных Пафнутия Боровского и Иосифа Волоцкого (см. подробнее: Ольшевская Л. А. История создания Волоколамского патерика, описание его редакций и списков // Древнерус. патерики. 1999. С. 316-350).

Весьма интересной представляется вологодская агиографическая традиция. И не только в силу многочисленности житий святых, подвизавшихся на Вологодской земле, но и благодаря тому, что важнейшие из этих житий обладают удивительной текстуальной связанностью. Определение круга житий вологодских святых сложилось в науке достаточно давно (И. Верюжский, Н. Коноплёв), хотя представляется условным в значительно большей степени, чем выделение др. региональных житийных традиций. Епископская кафедра была перенесена в Вологду в 1589 г. (до этого епархия существовала как Пермская с кафедрой в Усть-Выми, в 1492 переименована в Вологодскую, но центр ее остался там же; см.: ПЭ. Т. 9. С. 240). Первые вологодские жития, преподобнические по типу, посвященные прп. Димитрию Прилуцкому (2-я пол. XV в.) и прп. Дионисию Глушицкому (1495), в качестве образца используют Житие прп. Сергия Радонежского. Житие прп. Дионисия Глушицкого стало источником Жития прп. Амфилохия Глушицкого (его ученика) и Жития прп. Александра Куштского, к-рое в свою очередь явилось источником Жития, одновременно посвященного 2 святым - преподобным Александру Куштскому и Евфимию Сянжемскому (часть данного Жития, не зависящая от Жития прп. Александра Куштского, по наблюдениям Карбасовой, восходит к Житию прп. Кирилла Новоезерского). Жития преподобных Димитрия Прилуцкого и Дионисия Глушицкого послужили источниками Житий преподобных Григория Пельшемского и Корнилия Комельского. Хотя в Житии прп. Дионисия Глушицкого говорится и о прп. Павле Обнорском, Житие последнего возникло независимо от Жития прп. Дионисия Глушицкого, однако в свою очередь оказало влияние на Житие прп. Корнилия Комельского. Среди источников Жития прп. Корнилия было и Житие прп. Кирилла Белозерского, рассматриваемое нек-рыми исследователями в числе вологодских, а другими - вместе с Житиями преподобных Мартиниана и Ферапонта Белозерских и Кирилла Новоезерского выделенное в группу белозерских житий. Житие прп. Иоасафа Каменского, восходящее к невологодским житиям через посредство Жития прп. Евфросина Псковского, включило в себя большие фрагменты Жития прп. Дионисия Глушицкого.

В XIV-XVI вв. в Москве была создана группа святительских житий. Самым ранним из них было Житие свт. Петра, митр. Московского, канонизированного в К-поле в 1339 г. Первая редакция традиционно приписывается свт. Прохору, еп. Ростовскому (с чем не согласен Кучкин), 2-я принадлежит свт. Киприану (1381). Он существенно распространил текст 1-й редакции, придал Житию своеобразную тенденцию и внес в него автобиографический момент. Этот текст предназначался митр. Киприаном для большой службы свт. Петру в качестве чтения после 6-й песни канона. Впосл., при включении Жития в ВМЧ, киприановский текст был значительно расширен в результате обработки в духе макариевской агиографической школы. Свт. Киприана († 1406) начали почитать святым уже в XV в., но его проложное Житие написано, вероятно, к канонизационным Соборам 40-х гг. XVI в. Ему было посвящено и Надгробное слово, созданное митр. Григорием Цамблаком. К XV в. относится и Житие свт. Алексия, митр. Московского, хотя летописный рассказ о нем существовал уже в XIV в. Именно этот летописный рассказ был вставлен в службу, написанную сщмч. Питиримом, еп. Великопермским. Когда же свт. Ионой, митр. Московским, было установлено церковное празднование памяти свт. Алексия, Пахомий Логофет написал Сказание об обретении его мощей, а затем и Житие свт. Алексия. В свою очередь свт. Иона был прославлен в XVI в., в связи с его канонизацией на Соборе 1547 г. было составлено Похвальное слово (вошедшее в ВМЧ под 31 марта), чуть позже было написано Житие свт. Ионы для «Книги степенной царского родословия». В ней же было помещено и Житие свт. Фотия, митр. Московского. Кроме того, возникла традиция совместного почитания святителей. В XVII в. кн. С. И. Шаховским было написано Похвальное слово святителям Петру, Алексию и Ионе, а в печатном Прологе под 21 дек. помещено «Сказание от Жития Петра, Алексия и Ионы митрополитов, списано повелением патриарха Иова» (тройственное почитание Московских святителей, вероятно, возникло не без влияния почитания святителей Иоанна Златоуста, Василия Великого и Григория Богослова). К Новому времени принадлежит список «Сказания о перенесении мощей митрополитов Феогноста, Киприана, Фотия, Ионы и Филиппа» (РГБ. Рум. № 160).

Несомненное влияние на рус. агиографические и литургические памятники XVI в. оказали написанные Григорием Цамблаком Жития вмч. Иоанна Нового Сучавского (Белградского) и св. кор. Стефана Дечанского и службы им.

С именем Епифания Премудрого связан особый период развития рус. агиографии: он не только написал чрезвычайно авторитетные для рус. книжности Житие прп. Стефана Пермского (1396-1398) и Житие прп. Сергия Радонежского (1417-1418), но и укоренил на Руси (если не создал) новый стиль, получивший в науке название эмоционально-экспрессивного или стиля «плетения словес». Последнее определение принадлежит самому Епифанию, к-рый в Житии прп. Стефана Пермского так охарактеризовал свою манеру письма: «...слово плетущи и слово плодя, и словом почтити мнящи, и от словес похваление сбирая, и приобретая, и приплетая» (Свт. Стефан Пермский. 1995. С. 250). В полной мере судить о творческой манере Епифания Премудрого мы можем лишь по тексту Жития прп. Стефана Пермского, епифаниевский текст Жития прп. Сергия Радонежского в целом не сохранился, но исследователи выделяют его в одной из 5 редакций, созданных др. представителем этого стилистического направления в агиографии - Пахомием Логофетом. Всего Пахомию принадлежит не менее 10 Житий (в данном случае речь идет не только о создании нового жития, но и о написании принципиально новой редакции, иногда не одной, уже известного в рукописной традиции жития): преподобных Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, Никона Радонежского, Кирилла Белозерского, Саввы Вишерского, свт. Алексия, митр. Московского, блгв. кн. Михаила Черниговского и его боярина Феодора, святителей Моисея и Евфимия II, архиеп. Новгородских (вероятно, также Иоанна и Ионы). Им написаны ряд похвальных слов и сказаний об обретении и перенесении мощей и 14 служб. Пахомия Логофета называют первым профессиональным писателем на Руси, имея в виду тот факт, что он получал вознаграждение за создаваемые им тексты. Работая в разных городах и мон-рях, он ориентировался на источники и устные традиции, к-рые существовали в том или ином месте. Тексты, созданные Пахомием Логофетом, получили широчайшее распространение, а сам он на протяжении долгого времени оставался одним из наиболее авторитетных писателей, произведения к-рого часто служили образцами для др. средневек. агиографов.

Его подражателю, псковскому агиографу XVI в. Василию (Варлааму), принадлежат Жития (и новые редакции Житий) прп. Евфросина Псковского, блгв. кн. Всеволода (Гавриила), прп. Саввы Крыпецкого (эти Жития, написанные до 1552, вошли в Успенский и Царский списки ВМЧ), святителей Нифонта и Никиты, епископов Новгородских, сщмч. Исидора Юрьевского. Кроме того, им написано 5 служб (по мнению В. П. Адриановой-Перетц, также и Похвальное слово прп. Алексию, человеку Божию (см.: Адрианова-Перетц. 1922)).

Следует отметить, что ряд преподобнических житий (в первую очередь жития основателей монастырей) имел функцию передачи монастырского устава, чаще в форме предсмертного наставления игумена братии, иногда в виде специального раздела жития, как, напр., в пахомиевском Житии прп. Кирилла Белозерского (начиная со слов: «Бяше же устав блаженаго Кириила...» - БЛДР. СПб., 1999. Т. 7. С. 156-162). Предания о св. игуменах рус. монастырей зафиксированы в «Отвещании любозазорным и сказании вкратце о святых отцех, бывших в монастырех, иже во Рустей земли сущих» прп. Иосифа Волоцкого (10-я гл. «Духовной грамоты», см.: Древнерусские иноческие уставы. М., 2001. С. 98-112).

Вероятно, в 10-х гг. XVI в. (во всяком случае не позднее 40-х гг. XVI в.) в Супрасльском мон-ре или по заказу его братии на Афоне было написано пространное проложное Житие со стихом, посвященное прмч. Антонию Супрасльскому, подвизавшемуся в нач. XVI в. на Афоне и замученному турками в Фессалонике.

Между посл. четв. XIV и посл. четв. XV в. на Русь попало неск. редакций стишного Пролога, переведенного южнослав. книжниками в XIV в. (подробнее см.: Турилов А. А. К истории Стишного пролога на Руси // ДРВМ. 2006. № 1(23). С. 70-75).

Формирование общерус. Собора святых в условиях складывания централизованного гос-ва в посл. трети XV - нач. XVI в. осложнялось отсутствием необходимых для богослужения проложных житий святых из иных регионов. Порой книжники находили неожиданный выход из ситуации. Так, в псковском (или новгородском, по мнению А. Г. Боброва) Прологе на март-авг. 1-й четв. XVI в. (Рим. Восточный папский институт. Слав. 5) содержится 13 неизвестных по др. рукописям версий Житий Новгородских архиепископов Иоанна I, Спиридона, Василия Калики, Иоанна II, Евфимия I и Евфимия II, митр. Петра, митр. Ионы, епископов Ростовских Леонтия и Игнатия, прп. Евфимия Суздальского, прп. Никиты, столпника Переяславского, благоверных Петра и Февронии Муромских, а также Сказания о перенесении мощей митр. Петра и митрополитов Киприана, Фотия и Ионы, создание к-рых относится ко времени между 1479 г. и 10-ми гг. XVI в. Эти Жития по существу лишены исторического значения, т. к. в большинстве случаев имена рус. святых сопровождались проложными текстами греч. святых (Турилов А. А. К ранней истории общерусского почитания Евфимия Суздальского // Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь в истории и культуре России. Владимир; Суздаль, 2003. С. 21-25; см. также: Евфимий II Вяжицкий, свт., архиеп. Новгородский), однако представляют несомненный интерес в культурно-историческом отношении. Для переводных житий были специально написаны стихи, в результате чего возникла новая, самостоятельная редакция стишного Пролога. Позднее прием приспособления уже существующих житийных текстов для агиобиографий новых святых получает широкое распространение в творчестве псковских книжников XVI в.

Важность такого сборника, как Минеи-Четьи, в истории Ж. л. невозможно переоценить. В составе домакариевских Миней-Четьих рус. жития появились достаточно поздно, преимущественно в XV-XVI вв., и их число было сравнительно невелико, хотя Минеи-Четьи существовали в нашей письменности еще в домонг. период. Тем не менее в домакариевских Минеях-Четьих встречаются, в частности, Жития блгв. кн. Михаила Черниговского и его боярина Феодора (20 сент.), прп. Сергия Радонежского (25 сент.), мучеников Антония, Иоанна и Евстафия Литовских (14 апр.), преподобных Зосимы (17 апр.) и Савватия Соловецких (8 авг., 27 сент.), свт. Стефана Пермского (26 апр.), прп. Дионисия Глушицкого (1 июня), прп. Кирилла Белозерского (9 июня).

Между сер. и 90-ми гг. XVI в. возникла (возможно, в связи с автокефалией Русской Церкви) «Минея новым чудотворцам» (старший список - Соловецкий, 1490), содержащая жития святых и службы по преимуществу рус. святым. Позднее под этим названием стал известен аналогичный сборник, возникший в связи с макариевскими Соборами 40-х гг. XVI в.

В кон. XV - нач. XVI в. прп. Нилом Сорским было составлено 3 тематических сборника, включающие отредактированные жития из домакариевских Миней-Четьих, посвященные греч. святым - основоположникам разных традиций монашества. Эти сборники стали явлением переводной Ж. л. (Леннгрен Т. П. Соборник Нила Сорского. М., 2000, 2002, 2004. Ч. 1-3).

Значительно увеличилось число оригинальных рус. житий в составе Великих Миней-Четьих (ВМЧ). Процесс создания ВМЧ занял ок. 25 лет. Было сформировано 3 полных беловых комплекта, получившие название по месту их первоначального хранения. Софийский комплект (1529/30-1541) был создан при Новгородском архиепископском доме в бытность свт. Макария (впосл. митрополит Московский) Новгородским архиепископом. 8 сохранившихся томов (утрачены Минеи на дек., янв., март и апр.) в наст. время хранятся в Софийском собрании РНБ (7 томов - № 1317-1323; Абрамович. Софийская б-ка. 1907. Вып. 2. С. 1-154) и в РГАДА (1 том - Ф. 201. № 161). Успенский комплект, вложенный в 1552 г. в московский Успенский собор, сохранился полностью и сейчас находится в Синодальном собрании ГИМ (№ 986-997). Там же хранится и 10 томов Царского списка ВМЧ (№ 174-183), предназначавшегося для царя Иоанна IV Васильевича и законченного в 1554 г. (описание см.: Протасьева Т. Н. Описание рукописей Синодального собрания, не вошедших в описание А. В. Горского и К. И. Невоструева. М., 1970. Ч. 1. С. 170-208). В основу ВМЧ были положены домакариевские Минеи-Четьи, Торжественники, Прологи (стишной и 2-й редакции). Они были серьезно дополнены, в т. ч. и в агиографической части. Причем пополнение агиографической части ВМЧ происходило на протяжении всего периода работы над сводом. Успенский и Царский комплекты ВМЧ превышают по количеству включенных в них житий Софийский комплект почти вдвое. Импульс к развитию Ж. л. дали Соборы 1547 и 1549 гг., на к-рых было установлено общерус. почитание 30 и местное почитание 9 святых, хотя жития нек-рых из них были составлены задолго до канонизации (напр., Житие прп. Дионисия Глушицкого, канонизированного на Соборе 1547 г., было написано в 1495).

Отбор житий в состав ВМЧ происходил отнюдь не механически. Любимыми авторами свт. Макария были Пахомий Логофет и псковский агиограф Василий (Варлаам), их произведения включались в ВМЧ в большом количестве и без к.-л. изменений. Жития, к-рые не во всем соответствовали агиографическому канону и эстетическим представлениям того времени, подвергались стилистической правке, порой неоднократно.

Иногда специально заказанные для ВМЧ жития отвергались свт. Макарием. Так случилось с написанным по его заказу Ермолаем (Еразмом) Житием благоверных Петра и Февронии Муромских, канонизированных Собором 1547 г. Основанное на фольклорных материалах, развивающееся в соответствии с сюжетными схемами волшебной змееборческой сказки и новеллистической сказки о мудрой девице, оно совершенно не вписывалось в рамки макариевской школы. Авторы житий стремились подражать Пахомию Логофету, а чаще делали прямые заимствования из его сочинений. Однако применение эмоционального стиля в кон. XV-XVI в. в отличие от выработанного стиля кон. XIV - нач. XV в. сильно формализовано, лит. этикет крайне усложнен. Созданный в XVI в. стиль «второго монументализма» был «искусственно напыщенным, наполненным риторическими формулами и эклектичен» (Дмитриева. 1993. С. 213).

Минейный Торжественник (списки к-рого в рус. письменности встречаются с 3-й четв. XIV в.) по сравнению с Минеями-Четьими включает жития на избранные дни церковного года, однако при этом сам сборник не является результатом сокращения Миней-Четьих. В разных редакциях минейного Торжественника читается более 70 русских агиографических памятников (подробнее см.: Черторицкая Т. В. Торжественник и «Златоуст» в рус. письменности XIV-XVII вв. // Метод. рекомендации по описанию слав.-рус. книг. М., 1990. Вып. 3. Ч. 2. С. 375-381). В минейный Торжественник входит неск. житий (напр., Житие Софии Ярославны Тверской, «второе» Житие Амфилохия Глушицкого), к-рые за пределами этого сборника неизвестны.

Агиографическое творчество в период после митр. Макария и до наступления Смуты (сер. 60-х гг. XVI в.- нач. 1600-х гг.) носит по преимуществу окказиональный характер, отличаясь от предшествующей эпохи существенно меньшей активностью. Крупнейшим агиографическим памятником эпохи (во многом еще связанным с предшествующей) является «Книга степенная царского родословия» (1555-1563), представляющая совмещение в едином своде летописного и агиографического принципов, замысел к-рой принято связывать с митр. Макарием, а его осуществление - с митр. Афанасием. Для включения в нее был создан ряд новых редакций рус. житийных текстов.

На кон. 50-х - нач. 70-х гг. XVI в. пришлась лит. деятельность Григория, инока Евфимиева суздальского в честь Преображения Господня мужского монастыря, творения к-рого гл. обр. посвящены суздальским подвижникам.

Среди житий 2-й пол. XVI в. преобладают жития основателей монастырей. Ок. 1575 г. было создано Житие прп. Александра Куштского с 22 посмертными чудесами, во 2-й пол. 70-х гг. XVI в.- 2 редакции Жития прп. Антония Сийского (мон. Ионой и царевичем Иоанном Иоанновичем), в 1584 г.- Житие прп. Сергия Нуромского (тем же Ионой). 1584-1587 гг. датируется написание Жития прп. Геннадия Костромского и Любимоградского, не позднее 1586 г.- Жития прп. Герасима Болдинского, рубежом 80 и 90-х гг. XVI в.- Жития прп. Варлаама Важского (автор - сийский мон. Иона), концом столетия - Житий преподобных Нила Столобенского и Пахомия Нерехтского. Сочинения, посвященные иным ликам святости, в это время немногочисленны. В 80-х гг. XVI в. были написаны Похвальное слово блж. Василию, Христа ради юродивому и Житие ему, в 1591 г. Вологодский архиеп. Иона (Думин) создал новую редакцию Жития Александра Невского, в 1596 или 1597 г. свт. Ермоген (впосл. патриарх) - Жития святителей Гурия и Варсонофия Казанских (Ключевский. Древнерусские жития. С. 298-320). От этого времени дошли также пространные летописи чудотворений прп. Иакова Боровичского (ГИМ. Син. № 447. Л. 356 об.- 375, 169 чудес 1561-1582 гг.) и прп. Евфросинии Суздальской («новые чудеса» 80-х гг. XVI в. в составе Чудовских Миней-Четьих). Конец периода ознаменован созданием свт. Иовом, патриархом Московским и всея Руси, в стиле «второго монументализма» «Повести о честнем житии царя и великого князя Феодора Иоанновича» (ПСРЛ. Т. 14. С. 1-22), посвященной не только прославлению христ. добродетелей царя Феодора Иоанновича, но и идеализации его шурина Бориса Феодоровича Годунова, драматичные события правления к-рого или умалчиваются (гибель царевича Димитрия) или подаются в выгодном для нового царя свете (учреждение Патриаршества).

В этот период Ж. л. во многом продолжила традиции, заложенные в предыдущие века, но на ее развитие повлияли такие исторические события, как Смутное время, раскол, а также явления в культурной сфере - книгопечатание, увеличение числа переводов и тесные лит. контакты с Украиной. В силу особенностей развития рус. исторической науки и литературоведения и в связи со значительным количеством и объемом сохранившихся до нашего времени памятников Ж. л. XVII в. изучена в меньшей степени, чем агиография предшествующего периода. Внимание исследователей привлекало в первую очередь творчество отдельных писателей, а также те памятники, к-рые представляют интерес для истории лит-ры, зачастую отступающие от житийного канона, содержащие больше элементов биографии, чем жития. Вне поля зрения долгое время оставались мн. тексты, значимые с т. зр. церковной истории (жития местночтимых святых, сказания о явлении чудотворных икон, описания чудес).

С одной стороны, в пожарах Смутного времени погибли мн. памятники Ж. л., существовавшие в единственном списке при церквах и мон-рях. С другой - подъем национального самосознания вызвал создание многочисленных новых произведений: житий, сказаний и повестей. Кроме того, следует указать, что в рукописной традиции XVII в., а в нек-рых случаях только в списках этого времени сохранились мн. более ранние памятники агиографии.

Особую группу созданных в этом столетии житий составляют произведения, связанные с эпохой Смутного времени, в которых получили отражение события кон. XVI - 1-го десятилетия XVII в. В начале столетия в Москве была написана первоначальная редакция Жития св. царевича Димитрия Иоанновича, канонизированного в 1606 г. Ряд памятников агиографии был посвящен мученикам и подвижникам Смутного времени: Житие сщмч. Феодосия, архиеп. Астраханского, мужественно противостоявшего Лжедмитрию I, Житие прмч. Галактиона Вологодского, погибшего в 1612 г., Житие игум. Троице-Сергиева монастыря прп. Дионисия (Зобниновского), составленное Симоном (Азарьиным). Инок Синозерской Троицкой обители Иона (Суровцын) в 1650 г. написал Житие основателя пустыни прп. Евфросина, убитого в 1612 г. интервентами, инок Александр составил Житие прп. Иринарха Затворника, мон. Борисоглебского на Устье монастыря, благословлявшего русских воинов на борьбу с интервентами.

Тенденция к усилению историчности текстов приводит к созданию в кон. XVII в. сочинений агиографического характера, посвященных не канонизированным святым, а выдающимся церковным и общественным деятелям. Так, после событий Смуты была создана Повесть о Михаиле Васильевиче Шуйском, представляющая собой по существу Житие князя-воеводы. В 1681-1686 гг., вскоре после кончины патриарха Никона, его ученик Иоанн Шушерин написал подробное Житие своего учителя и покровителя. К кон. XVII в. относятся Жития патриарха Иоакима и боярина Ф. И. Ртищева, стихотворная эпитафия Корнилию, митр. Новгородскому. Особенностью Ж. л. кон. XVI-XVII в. стало создание в ее рамках автобиографических записок (Крушельницкая. 1996). Ярким примером является автобиографическая записка прп. Елеазара анзерского, в к-рой святой рассказывает об основании им скита и о пережитых при этом трудностях. Автобиографический характер имеют написанные старообрядческими первоучителями Аввакумом Петровым и Епифанием собственные Жития. Однако жизнеописания такого типа не создали традицию в Ж. л., как в православной, так и в старообрядческой.

В XVII в. продолжилось составление новых редакций агиографических сводов - Чудовских (Годуновских) Миней-Четьих (1600), Миней-Четьих иером. Троице-Сергиева мон-ря Германа (Тулупова) (1627-1632) и Миней-Четьих Иоанна Милютина (1646-1654). Чудовские Минеи-Четьи изначально состояли из 13 книг (книга на дек. утрачена), хранятся в Чудовском собрании ГИМ (№ 307-317), том на 1-ю пол. нояб.- в РГБ. В состав Чудовских Миней вошли 45 житий рус. святых, ряд похвальных слов, сказаний об обретении и о перенесении мощей, Киево-Печерский патерик Кассиановской редакции (см.: Протасьева Т. Н. Описание рукописей Чудовского собр. Новосиб., 1980. С. 177-186).

Тулуповские Минеи-Четьи создавались в Троице-Сергиевом мон-ре и в наст. время хранятся в РГБ (Троиц. № 665, 668, 671-677, 679, 681, 695). В отличие от ВМЧ и Милютинских Миней, «ориентированных на полноту собрания минейных чтений», Минеи-Четьи иером. Германа представляют собой выборку «основных для каждого месяца Житий и Слов» (Понырко Н. В. Герман // СККДР. Вып. 3. Ч. 1. С. 198). На вопрос о редактировании житий при включении в эти Минеи нет единого ответа. Иногда представление о существовании специфических Тулуповских редакций того или иного житийного памятника возникало в результате недостаточной изученности его рукописной традиции. Так, напр., В. О. Ключевский говорил о некоем одном тексте Жития Михаила Ярославича Тверского в составе Тулуповских Миней (Ключевский. Древнерусские жития. С. 170. Примеч. 1), впосл. же Кучкин продемонстрировал наличие в этих Минеях 2 самостоятельных редакций Жития, Пространной и редакции ВМЧ, известных в рукописной традиции задолго до Тулуповских Миней (Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974. С. 43, 47). Текстологическое исследование Жития свт. Филиппа, митр. Московского, известного в т. ч. и в переписанном Германом (Тулуповым) агиографическом сборнике РГБ. Троиц. № 694, показало, что подобная редакция текста существовала в рукописях до Германа (Лобакова. 2006. С. 5. Примеч. 8). В то же время Житие прп. Александра Куштского представлено в Тулуповских Минеях особой редакцией (Семячко С. А. Житие Александра Куштского // Святые подвижники и обители Рус. Севера. 2005. С. 243-244). Редакторскую работу Германа (Тулупова) над текстом Жития прп. Варлаама Хутынского Л. А. Дмитриев охарактеризовал как «выборку отдельных эпизодов из полного состава Распространенной редакции Жития» (Дмитриев. 1973. С. 89).

И. Милютин, также связанный с Троице-Сергиевым мон-рем (Понырко Н. В. Иоанн Иванов Милютин // СККДР. Вып. 3. Ч. 2. С. 65-69), работу над составлением Миней-Четьих (вместе с 3 сыновьями) начал уже по выходе из мон-ря. Тулуповские Минеи были одним из его источников. Кроме того, он обращался к ВМЧ, печатному Прологу 1643 г., Степенной книге и др. В конце Минеи на каждый месяц (наст. место хранения - ГИМ. Син. № 797-808) Милютин помещал послесловие (опубл.: Там же. С. 67-68), к-рое в той части, где декларированы принципы работы редактора (с начала текста и до слов «и тако спастися»), списано с предисловия к Соборнику Нила Сорского (опубл.: Нил Сорский, Иннокентий Комельский. Сочинения / Изд. подгот.: Г. М. Прохоров. СПб., 2005. С. 254, 256). Иногда он включал несколько агиографических (а иногда и литургических) произведений, посвященных одному святому, взятых из разных источников. Так, под 23 дек. читаются служба свт. Филиппу, т. н. Тулуповская редакция Жития свт. Филиппа, и некая особая редакция, известная только в списке Милютинской Минеи, правда, по мнению И. А. Лобаковой, созданная раньше и лишь переписанная при составлении Минеи (Лобакова. 2006. С. 121-131).

Совершенно особое место занимают Минеи-Четьи свт. Димитрия Ростовского, названные им «Книга житий святых» (1684-1705). При ее создании свт. Димитрий ориентировался не только на традицию Миней-Четьих, но и на изданные болландистами Acta Sanctorum. Помещая ту или иную статью в «Книгу житий…», свт. Димитрий часто указывал источник, из которого извлечены материалы. В XVIII-XIX вв. Минеи-Четьи составлялись, как правило, «путем дополнения новыми материалами» Миней-Четьих свт. Димитрия Ростовского.

В связи с формированием сборников устойчивого состава рус. агиографическая традиция в XVII в. получила еще один мощный толчок к развитию в процессе создания и редактирования печатного Пролога (с 1643). В большинстве случаев для включения в печатный Пролог создавались новые редакции житий, к-рые после издания попали и в рукописную традицию.

Рус. жития, в первую очередь те, которые вошли в состав Киево-Печерского патерика и Пролога, были своеобразно осмыслены в созданном в 1-й пол. XVII в. Слове «О житии отеческих, от Пролога и от Патерика печерскаго, и от Патерика скитскаго, стихове коегождо святаго удобь житие разумееши, како пожиша», вошедшем в своей ранней редакции в «Цветник священноинока Дорофея», а в более поздней - в сб. «Старчество» келаря Кириллова Белозерского монастыря Матфея (Никифорова) и в сб. «Крины сельные» (подробнее см.: Семячко С. А. К истории сборников XVII в.: Старчество, Цветник священноинока Дорофея, Крины сельные // ТОДРЛ. 2003. Т. 53. С. 216-247; Она же. Сборник «Старчество» в Кирилло-Белозерском мон-ре // КЦДР: Кирилло-Белозерский мон-рь. 2008. С. 211-296). В составе «Цветника священноинока Дорофея» в течение посл. четв. XVIII в. оно было издано 11 раз (см.: Вознесенский А. В. Старообрядческие издания XVIII - нач. XIX в.: Введ. в изучение. СПб., 1996. С. 148-151).

Переписывалась и редактировалась созданная в сер. XVI в. и включавшая множество житий Степенная книга, в 1678 г. Тихоном Макариевским был написан первоначальный вариант особой редакции Степенной - т. н. Латухинской (Сиренов А. В. Степенная книга: История текста. М., 2007. С. 315, 345).

Вехой в развитии Ж. л. XVII в. стали издательские проекты Московского Печатного двора. В их числе следует назвать прежде всего 8 изданий Пролога: 1-е, только на сентябрьскую половину года, вышло в 1641 г., 2-е - в 1642-1643 гг., 3-е - в 1659-1660 гг., 4-е - в 1661-1662 гг., 5-е - в 1675-1677 гг., 6-е - в 1685 г., 7-е - в 1689 г., 8-е - в 1696 г. Первые 5 изданий отличались друг от друга по составу, 5-е было наиболее полным, его состав повторяли последующие издания (Круминг А. А. Редакции слав. печатного Пролога: Предв. заметки) // Славяноведение. 1998. № 2. С. 46-60) и Святцы с «летописью», содержащие краткие биографические справки о мн. рус. святых (М., 1646). В 1646 г. впервые были напечатаны отдельные издания рус. агиографических памятников: Жития преподобных Сергия и Никона Радонежских (в редакции Симона (Азарьина)), Житие прп. Саввы Сторожевского и служба ему. Офиц. издания Святцев и Пролога по существу не только содержали свод сведений о святых, но и сообщали читателям, какие именно рус. святые почитаются всей Церковью. Значительная часть проложных житий, бытующих в рукописной традиции XVII-XIX вв., восходит к печатным изданиям.

Вряд ли простым совпадением являются выпуск в свет сразу нескольких изданий, включающих житийные памятники, и то, что во 2-й трети XVII в. наблюдается возникновение мн. новых памятников, посвященных местным святыням. Вероятно, одним из толчков к созданию таких сводов стала инициатива «сверху»: в послесловии к 1-й ч. печатного Трефологиона 1638 г. упоминается о рассылке по мон-рям царской грамоты с распоряжением присылать в Москву сведения о местных святых для последующего их включения в печатные книги. Известно, что в той или иной мере созданию и распространению Ж. л. способствовали патриархи Филарет, Иосиф, Никон, Адриан. Всячески поддерживали создание житий и сказаний о святынях епархиальные архиереи: в их числе - Маркелл, архиеп. Вологодский, Иона (Баранов), архиеп. Вятский, Макарий, Киприан и Корнилий, митрополиты Новгородские и Великолуцкие, Лаврентий, митр. Казанский, Иона (Сысоевич), митр. Ростовский, Серапион, архиеп. Суздальский и Тарусский, в нач. XVIII в.- Варнава, архиеп. Холмогорский и Важский. В создании житийных памятников участвовали архиереи (Александр, еп. Вятский и Великопермский, Симеон, архиеп. Сибирский и Тобольский, и Игнатий (Римский-Корсаков), митр. Сибирский и Тобольский), а также игумены мон-рей, напр. Викентий, архим. Троице-Сергиева мон-ря, Иосиф, архим. Троицкого Данилова мон-ря, и Феодосий, игум. Антониева Сийского мон-ря. В этих благоприятных условиях возникали региональные Соборы святых и своды агиографических памятников - примером может служить созданный к кон. XVII в. на основе произведений кон. XV-XVII в. Соловецкий патерик, сохранившийся во множестве списков.

В целом XVII век - эпоха расцвета региональной агиографии. В XVII - нач. XVIII в. были созданы жития мн. основателей мон-рей Сев. и Центр. России, живших в XV-XVII вв.: Жития преподобных Адриана и Ферапонта Монзенских, Антония Леохновского, Варнавы Ветлужского, Диодора (Дамиана) Юрьегорского, Илариона Суздальского, Иннокентия Комельского, Иова Ущельского, Иродиона Илоезерского, Кассиана Угличского, Корнилия Палеостровского, Мартирия Зеленецкого, Никандра Псковского, Никодима Кожеезерского, Паисия Галичского, Серапиона Кожеезерского, Сильвестра Обнорского, Симона Воломского, Трифона Вятского, Феодосия Тотемского, временами являющиеся более или менее искусными компиляциями, иногда подробными и литературно обработанными повествованиями, а в нек-рых случаях, по замечанию Ключевского, представляющие собой «необработанную записку без литературных притязаний» (Ключевский. Древнерусские жития. С. 341). Продолжали создаваться жития блгв. князей (особенно живших в XII-XIII вв.) Георгия Всеволодовича, Глеба Андреевича, Романа Угличского, кнг. Анны Кашинской; святителей XIII-XVI вв. Максима, Герасима, Питирима и Ионы Пермских, Германа Казанского, Иакова Ростовского, Феодора Ростовского; праведных мирян Артемия Веркольского, Афанасия Наволоцкого, Кирилла Вельского, в т. ч. «младенцев» Боголепа Черноярского, Иоанна Чеполосова и жен (прежде всего Житие Иулиании Лазаревской (20-е гг. XVII в.), содержащее элементы бытовой повести), Параскевы Пиринемской; юродивых Арсения Новгородского, Георгия Шенкурского, Иоанна Большой Колпак, Иоанна Самсоновича, Лаврентия Калужского, Прокопия Вятского, Симона Юрьевецкого.

Эпоху расцвета пережил в XVII в. жанр сказаний о чудесах святых, о жизни к-рых ничего известно не было, кроме явления мощей и последующих чудотворений. Так, зародившаяся сибирская агиография представлена Житиями праведных Василия Мангазейского и Симеона Верхотурского, основанными исключительно на фактах исцелений от мощей и на посмертных явлениях святых, в к-рых были открыты их имена и факты жизни. К тому же виду памятников относятся Жития преподобных Евфимия Архангелогородского, Елисея Сумского, старца нижегородского Печерского мон-ря Иоасафа, иерея Петра Черевковского (Ромодановская Е. К. «Святой из гробницы»: О нек-рых особенностях сибир. и севернорус. агиографии // Рус. агиография: Исслед., публ., полемика. СПб., 2005. С. 143-159), прав. Прокопия Устьянского и др. и Сказания о них. Иногда перечень чудес сопровождается краткими сведениями о деяниях и о времени преставления святого, как в случае с прп. Герасимом Вологодским и новгородскими братьями Алфановыми, иногда, как в случае с Вассианом и Ионой Пертоминскими, о жизни преподобного ничего не сообщается. Составленные через много лет после кончины святых жития содержали большое количество неточностей и ошибок, что при определенных обстоятельствах могло повлечь за собой отмену канонизации, как в случае с блгв. кнг. Анной Кашинской. Однако рассказы о чудесах, совершавшихся по молитвам к святым, зачастую являются ценным источником сведений о регионе и его населении.

Авторы мн. житий и редакций XVII в. известны по именам: как правило, это иноки или представители белого духовенства, хотя встречаются и исключения (подьячий Борис Козынин). Крупным агиографом XVII в. следует признать Сергия (Шелонина) († ок. 1663), представителя соловецкой лит. школы (см. Соловецкий в честь Преображения Господня мужской монастырь). Иером. Сергий составил сводный Алфавитный патерик (РНБ. Солов. № 652/703), тексты которого неоднократно редактировал, написал Похвальное слово русским святым, Сказание о преподобных Иоанне и Логгине Яренгских, особую редакцию Жития свт. Филиппа, митр. Московского.

Особенностью русской Ж. л. в XVII в. стало появление большого числа сказаний, посвященных чудотворениям от местночтимых икон, прежде всего Божией Матери (образов «Знамение», «Одигитрия», «Умиление», Рождества и Успения Пресв. Богородицы, многочисленных списков Владимирской, Казанской, Смоленской, Тихвинской икон, см.: Ebbinghaus A. Die altrussischen Marienikonen-Legenden. B.; Wiesbaden, 1990), а также Нерукотворного образа Спасителя, Св. Троицы и свт. Николая Чудотворца (Житие и чудеса св. Николая чудотворца, архиеп. Мирликийского, и слава его в России / Сост.: А. Вознесенский, Ф. Гусев. СПб., 1899. М., 1994р). Со сказаниями об иконах тесно связаны сказания об основании монастырей (напр., Игрицкого Песоченского (Песошенского), Нижнеломовского, Оранского, Смоленского на Бору, Страстного, Толгского, Черногорского, Усть-Шехонского), пустыней (Заоникиевой, Лукиановой, Семигородной, Соезерской, Усть-Недумской, Христофоровой). Сказания повествуют об установлении почитания Абалацкой и Казанской в Тобольске, Курской, Феодоровской икон Божией Матери. Во мн. произведениях рассказывается о событиях Смутного времени, как, напр., в Сказаниях об осаде Тихвинского мон-ря шведами в 1613 г., о приходе польско-литов. войск под Устюжну-Железнопольскую, о Новодевичьем мон-ре в Ярославле и о чудотворном образе Казанской Божией Матери, об иконе Бабаевской Божией Матери, в Чуде о Корсунской Торопецкой иконе Божией Матери; о спасении благодаря заступничеству Богоматери от эпидемии чумы сер. XVII в. (Сказания о Седмиезерной, Смоленской в Успенском соборе Ярославля, Югской, Шуйской иконах Божией Матери) или от осады (Сказания об иконе Божией Матери Тихвинской в Цивильске, Чудеса от иконы Божией Матери Изборской и от иконы Божией Матери Туровецкой). Сказания о явлении икон на месте, где впосл. была выстроена часовня или церковь или создана обитель, продолжали активно создаваться и в XVIII-XIX вв. Помимо оригинальных сказаний и повестей об иконах в посл. трети XVII в. в России широкое распространение получил переводной сборник легенд о чудесах Пресв. Богородицы «Звезда Пресветлая», последнюю, 15-ю гл. которого составили рус. легенды и сказания.

В XVII в., с эпохи свт. Петра (Могилы; 1633-1646), митр. Киевского, повышенное внимание уделялось агиографии в украинско-белорус. лит-ре, этот жанр переживал расцвет. Активизация развития Ж. л. в Западнорусской митрополии стала следствием усиления антиуниат. и антипротестант. полемики. В защиту Православия от обвинений в безблагодатности и еретичестве в 30-х гг. XVII в. был составлен ряд произведений на польск. языке: новая редакция Киево-Печерского патерика Сильвестра (Коссова), «Тератургима» Афанасия (Кальнофойского), в к-рой повествуется о чудесах от иконы Божией Матери и от мощей святых в Киево-Печерском мон-ре, «Сказание о чудесах» (Parergon cudów) от Купятицкой иконы Божией Матери Илариона (Денисовича) (1638). В сер. XVII в. появилась редакция Киево-Печерского патерика, принадлежащая перу архим. Иосифа (Тризны), в 1661 г. в Киеве вышло 1-е издание Патерика. В 1665 г. во Львове был издан свод кратких сказаний о чудесах Пресв. Богородицы и о Ее чудотворных иконах «Небо новое с новыми звездами» Иоанникия (Галятовского). В 1670-1700 гг. неск. раз издавалось Житие равноап. кн. Владимира, «выбранное из Летописца русского». В 1677 г. в Киеве была издана Служба Казанской Божией Матери. К кон. XVII в. были созданы повести о находившихся в Киеве мощах вмц. Варвары и о прав. кнж. Иулиании Ольшанской. В Белоруссии и на Украине имели хождение рукописные сборники переводов житий с лат. и польск. языков на «просту мову». Систематизация восточнослав. Ж. л. в печатном издании была осуществлена Черниговским архиеп. Лазарем (Барановичем), издавшим в Киеве в 1670 г. на польск. языке «Żywoty świętych», где сведения о святых излагались в т. ч. и виршами. Это издание стало предшественником Миней-Четьих свт. Димитрия Ростовского, работа над к-рыми началась по благословению архиеп. Лазаря.

3. XVIII - нач. XX в. В XVIII в. развитие рус. Ж. л. замедлилось, новые тексты почти не создавались. Наиболее значимые из появившихся в этом столетии агиографических сочинений - Житие свт. Димитрия Ростовского, составленное в 1757 г. и впосл. перерабатывавшееся, и написанные в 60-х гг. архимандритом Жёлтикова мон-ря и ректором тверской ДС Макарием (Петровичем) Жития Тверских святых - свт. Арсения и блгв. кн. Михаила Ярославича. Агиографические сочинения архим. Макария, сохраняя все признаки средневек. житийного текста, отражали идеи эпохи Просвещения (учение, долг, служение, польза), содержали образы и символы эпохи барокко. В работе над текстами архим. Макарий стремился как можно полнее передать источники. Так, при создании Жития блгв. кн. Михаила Ярославича была использована не только одна из предшествующих редакций Жития, но и Повесть о тверском Отроче мон-ре и Житие блгв. кнг. Анны Кашинской (на тот момент находившееся под запретом).

В XVIII в. корпус Ж. л. поддерживался в первую очередь за счет неоднократного переиздания «Книги житий святых» свт. Димитрия Ростовского. в 1741 г. Святейший Синод поставил задачу исправить этот труд с целью приведения в соответствие с требованиями «Духовного регламента», на эту работу справщикам потребовалось ок. 15 лет. Впосл. «Жития святых» свт. Димитрия переиздавались без существенных изменений: в 1756-1759, 1762, 1764, 1767, 1789, 1805, 1837, 1888 гг.; в 1757 и 1764 гг. труд был опубликован в Киеве, в 1824 и 1849 гг.- в Ростове.

В XVIII в. традиц. Ж. л. продолжала развиваться у старообрядцев, в частности в рамках выговской книжной школы (см. Выголексинское общежительство). Стараниями 1-го выговского уставщика Петра Прокопьева были составлены Минеи-Четьи, не включавшие собственно старообрядческих текстов, но отличавшиеся от аналогичных собраний подбором житий (см.: Барсов Е. В. Четьи-Минеи братьев Денисовых // Сб. ст. в честь М. К. Любавского. Пг., 1917. С. 677).

В XVIII в. был создан ряд каталогов рус. святых с краткими биографическими справками. Вероятно, во 2-й пол. столетия были составлены «Книга, глаголемая Описание о российских святых» (опубл.) (вариант: «Книга, обдержащая в себе собрание всех российских святых и чюдотворцов») и близкая к ней «Повесть о российских чудотворцах» (РНБ. Q.I.382). Эти труды включают небольшие справки о рус. святых, распределенные по регионам.

Возможными источниками (или прототипами) этих сочинений можно считать месяцесловные иконописные подлинники (известны с кон. XVI в.) и алфавитные перечни-указатели к ним, возникшие, как предполагает Г. В. Маркелов, в сер. XVII в. (Маркелов Г. В. Святые Др. Руси: Мат-лы по иконографии (прориси и переводы, иконописные подлинники). СПб., 1998. Т. 2: Святые Др. Руси в иконописных подлинниках XVII-XX вв. С. 5-6), и святцы с летописью (известны с сер. XVII в.). Вероятно, под влиянием этих каталогов русских святых в рукописной традиции XVIII в. появились разнообразные перечни подвижников, составленные по епархиям, в алфавитном порядке или иным образом, а также своды сведений о чудотворных иконах. В старообрядческой среде создавались месяцесловы рус. святых и агиографические памятники, посвященные не только старообрядческим учителям («Виноград российский» Семена Денисова), но и всем святым («Слово воспоминателное о святых чудотворцех» того же автора). В нач. XIX в. мон. старообрядческого Керженского мон-ря Иона (см. Иона Керженский) составил обширный «Алфавит по числам каждаго месяца начиная с сентября всем российским чудотворцам с означением празднеств явлениев (так! - Авт.) Богородичных икон и тех, кои были до введения в Россию христианской веры» (ЯМЗ. № 15544, 1807-1811 гг.). По-видимому, одновременно с «Алфавитом...» создавались и др. старообрядческие своды, содержащие данные о всех святых, в частности, были написаны «Бабушкинские святцы» (БАН. Дружин. № 131(164)), включающие сведения о рус. святых и о чудотворных иконах (зачастую под неверными датами).

В XIX - нач. XX в. развитие Ж. л. активизировалось. Были написаны и изданы Жития рус. святых, канонизированных в XIX - нач. XX в.: свт. Иннокентия (Кульчинского; канонизирован в 1804), свт. Митрофана Воронежского (канонизирован в 1832), свт. Тихона Задонского (канонизирован в 1861), свт. Феодосия Черниговского (канонизирован в 1896), прп. Серафима Саровского (канонизирован в 1903), свт. Иоасафа (Горленко; канонизирован в 1911), патриарха сщмч. Ермогена (канонизирован в 1913), свт. Питирима Тамбовского (канонизирован в 1914), свт. Иоанна (Максимовича; канонизирован в 1916). Новым в Ж. л. было возникновение жанра биографического церковно-исторического исследования. Житие как вид церковной письменности не перестает существовать, но наряду с ним возникает и церковное жизнеописание, к-рое, сохраняя традиц. агиографические задачи, имеет одновременно исследовательский характер. Наиболее ярким примером является создание большого числа сочинений, посвященных прп. Серафиму Саровскому,- от небольших Житий, раздававшихся паломникам в Дивеевской обители (см. Серафимов Дивеевский во имя Святой Троицы женский монастырь), до исследования архим. Серафима (Чичагова) «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» (1896, 19032).

В сер. XIX в. А. Н. Муравьёв и архиеп. Филарет (Гумилевский) сделали попытку восполнить «Книгу житий святых» свт. Димитрия Ростовского созданием рус. Миней-Четьих (Муравьев. ЖСвРЦ. СПб., 1855-1858. 12 вып.; Филарет (Гумилевский). РСв. Чернигов, 1861-1865. 12 кн.). Оба автора использовали древнерус. жития, к-рые сокращенно излагали на рус. языке. В нач. XX в. вышло издание «Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих Миней свт. Димитрия Ростовского с дополнениями из Пролога» (М., 1903-19112. 12 кн.) с 2 дополнительными томами «Жития русских святых» (М., 1908. Т. 1: Сент.-дек.; М., 1916. Т. 2: Янв.-апр.). Над его подготовкой трудился коллектив исследователей под рук. проф. МДА С. И. Смирнова, поставивший целью исправление прежде изданных текстов по новооткрытым редакциям с учетом агиографических и археографических исследований последних десятилетий. В то же время архим. сщмч. Никодим (Кононов) издал «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX вв.» (М., 1906-1910. 12 т.; М., 1912. Кн. доп. 1-2) - свод собранных им материалов из различных источников: духовных журналов, епархиальных ведомостей, нек-рых рукописей. Жизнеописания, как правило, подробны и сопровождаются указанием на источник.

В сер. XIX в. началось издание т. н. рус. Патериков - собраний житий святых, подвизавшихся в одном регионе или происходивших оттуда. Жития в рус. Патериках часто давались в кратком изложении, но эти издания ценны тем, что в них были включены святые, не встречающиеся в общих сводах, а также использованы малоизвестные рукописи местных хранилищ, краеведческая лит-ра и местные предания. Зачастую издание Патериков предварялось составлением рукописных собраний житий, см., напр., Новгородский патерик Паисия Кривоборского 1830-1831 гг. (списки: РНБ. Собр. Александро-Невской лавры. А-9; НМЗ. 30056-312/КР-309).

В XIX в. был составлен ряд житий святых Поместных Церквей, не вошедших в труд свт. Димитрия Ростовского. Внимание рус. агиографов прежде всего было привлечено к святым тех правосл. Церквей, к-рые оказывали прямое или косвенное влияние на жизнь Русской Церкви,- к южнослав., груз., афонским подвижникам (Филарет (Гумилевский), архиеп. Святые юж. славян: Опыт описания жизни их. СПб., 1865; Он же. Святые подвижницы Восточной Церкви. СПб., 1871; Иоселиани П. И. Жизнеописания святых, прославляемых правосл. Груз. Церковью. Тифлис, 1850; Сабинин М. Г. Полное жизнеописание святых Груз. Церкви: Жребий Божией Матери. СПб., 1871-1873. 3 т.; Азария [Попцов], мон. Афонский Патерик, или Жизнеописания святых, во Святой Афонской горе просиявших. СПб., 1860. М., 1897; Соловьёв П. А., прот. Христианские мученики, пострадавшие на Востоке со времени завоевания Константинополя турками. СПб., 1862; Сказания о мучениках христианских, чтимых православной кафолической Церковью. Каз., 1865-1867. 2 т.). В основе большинства изданий - сокращенное изложение перевода житий на русский язык.

Развитие Ж. л. в XIX - нач. XX в. стояло в тесной связи с ее исследованием. Первый справочник, содержащий сведения по рус. Ж. л., был опубликован в С.-Петербурге в 1835 г. (Словарь исторический о святых, прославленных в Российской Церкви, и о некоторых подвижниках благочестия, местночтимых / Сост.: Д. А. Эрастов). Однако последующие справочные издания стали появляться только через неск. десятилетий в значительной степени под влиянием магист. дис. Ключевского «Древнерусские жития святых как исторический источник» (СПб., 1871), с к-рой началось систематическое изучение рус. Ж. л. и к-рая до сих пор остается наиболее полным исследованием по этой теме. Ключевский представил развитие рус. Ж. л. в XI-XVIII вв., выявил круг житий, принадлежавших как знаменитым агиографам (свт. Киприану, Епифанию Премудрому и Пахомию Логофету), так и менее известным авторам, открыл множество ранее неизвестных житий, редакций, списков. Работа основана на громадном массиве материала. Однако выводы Ключевского в значительной степени повлияли на снижение интереса историков к Ж. л. Исследователь не обнаружил в житиях богатого исторического материала, под которым в то время понимали прежде всего политическую и экономическую историю. «Заимствования», «шаблон» Ключевский рассматривал как отсутствие исторического материала и свидетельство неспособности древнерусских агиографов к творчеству. В кон. XIX в. в большой мере под воздействием труда Ключевского появилось неск. справочников по рус. Ж. л. (Барсуков Н. П. Источники рус. агиографии. СПб., 1882; Леонид (Кавелин), архим. Св. Русь, или Сведения о всех святых и подвижниках благочестия на Руси (до XVIII в.) обще и местно чтимых, изложенные в таблицах, с картою России и планом Киевских пещер: Справ. кн. по рус. агиографии. СПб., 1891), оказавших влияние на пробуждение интереса к агиографии в научных и общественных кругах.

В кон. XIX - нач. XX в. интерес к Ж. л. усилился, на нее стали смотреть не только как на исторический источник, но и как на отражение религиозно-философского мировоззрения и церковного сознания (Ковалевский И., свящ. Юродство о Христе и Христа ради юродивые Вост. и Рус. Церкви: Ист. очерк и жития сих подвижников благочестия. М., 1895; Флоренский П. А., свящ. Мысли о преподавании агиологии и о классическом образовании // БВ. 2006. № 5/6. С. 463-474; Он же. Библиография по агиологии // Там же. С. 628-641). Жития святых были проанализированы в ряде работ кон. XIX - нач. XX в. по истории канонизации (Васильев В. П. История канонизации рус. святых. М., 1893; Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Рус. Церкви. Серг. П., 1894. М., 19032; Никодим (Кононов), архим. К вопр. о канонизации святых в Рус. Церкви. М., 1903).

Иcключительно важное значение для изучения рус. Ж. л. имеет многотомный справочник по рус. агиографии архиеп. Димитрия (Самбикина) (Димитрий (Самбикин), архиеп. Месяцеслов святых, всею Рус. Церковию или местно чтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и св. угодников Божиих в нашем Отечестве. Тамбов, 1878-1883. 5 т.; Каменец-Подольск; Тверь, 1893-19022. 12 вып.). Архиеп. Димитрий собрал о каждом канонизированном святом и о многих подвижниках благочестия разнообразные сведения: о житиях, канонизации, об уставе празднования, иконографии, исторических обстоятельствах жизни и т. д. Особо ценными являются сведения из местной краеведческой лит-ры, а также легенды и предания, к-рые бытовали в устной передаче. Данный справочник можно считать итогом развития рус. Ж. л. в синодальную эпоху. Издание архиеп. Сергия (Спасского) лишь в небольшой мере посвящено рус. агиографии (Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока. М., 1875-1876, 19012. 2 т.). Оно значимо в первую очередь тем, что архиеп. Сергий выработал методику исследования и принципы публикации справочного агиографического материала.

В XIX - нач. XX в. широкое распространение получили просветительные издания Ж. л. Поcкольку одной из главных задач создания жития является духовно-нравственное назидание, Церковь стремилась не только к научно-критическому изданию Ж. л. как памятников письменности, но и к доступности текстов житий. С этой целью издавались на рус. языке сокращенные изложения житий святых на весь год (Бахметева А. Н. Избр. жития святых, кратко изложенные по руководству Четьих-Миней. М., 1858-1860. 12 вып.; Филарет (Гумилевский), архиеп. Жития святых, чтимых правосл. Церковью, со сведениями о праздниках Господских и Богородичных, и о явленных чудотворных иконах. СПб., 1885. 12 кн.; Протопопов Д. И. Жития святых, чтимых правосл. Рус. Церковью, а также чтимых Греч. Церковью, южнослав., груз. и местно чтимых в России. М., 1884-1885. 12 кн.; Дестунис С. А. Жития святых, сост. по Четьям Минеям и другим книгам. СПб., 1886; Поселянин Е. [Погожев Е. Н.]. Полное собр. житий святых правосл. Греко-Российской Церкви. СПб., 1908), тематические сборники (Едлинский М. Е., свящ. Подвижники и страдальцы за веру правосл. и землю Русскую от начала христианства на Руси до позднейших времен. СПб., 1895-1898. 3 т.; Поселянин Е. [Погожев Е. Н.]. Святая юность: Рассказы о святых детях и о детстве и отрочестве святых. [Пг., 1915]) и многочисленные отдельные издания и журнальные публикации как о канонизированных святых, так и о неканонизированных подвижниках благочестия. Из этой обширной лит-ры по художественным достоинствам, по умению выделить главное для нравственного назидания и по соотнесенности с современностью выделяются изложения житий писателя Е. Поселянина (см. Погожев Е. Н.), духовного сына прп. Амвросия Оптинского.

4. XX - нач. XXI в. Те направления развития Ж. л., к-рые были обозначены к нач. XX в., продолжали сохраняться на протяжении всего столетия, но содержание их значительно изменилось. На Поместном Соборе Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. вопросы составления житий новоканонизированных святых рассматривались в Отделе о богослужении, проповедничестве и храмах. 8 сент. 1918 г. было утверждено соборное определение «О порядке прославления святых к местному почитанию», в к-ром говорилось: «С благословения епархиального архиерея составляется или просматривается ранее составленное Житие святого и определяется соответствие Жития свидетельствам и записям современников святого и летописным записям и сказаниям. Из Жития святого составляется пролог или синаксарь для богослужебного употребления» (Собор, 1918. Определения. Кн. 4. С. 25-26). В соответствии с этим определением Свящ. Синод РПЦ 1-2 окт. 1993 г. издал постановление о порядке канонизации местночтимых святых и о работе епархиальных комиссий по канонизации святых, в котором говорилось, что перед составлением жития «епархиальная комиссия собирает сведения о жизни, подвигах, чудотворениях и почитании в народе данного подвижника» (Канонизация святых в XX в. М., 1999. С. 147).

На протяжении XX в. священноначалие Русской Церкви предъявляло строгие требования к составлению жития. В отличие от предыдущего времени много сведений о святых в XX в. сохранилось в передаче невоцерковленных или даже неверующих людей, поучения и беседы праведников XX в. зачастую были весьма индивидуальны вслед. исключительных обстоятельств жизни Русской Церкви. В «Справке о работе Комиссии по вопросу канонизации местночтимых святых» за 1989-1998 гг. приводится много случаев, когда Синодальная комиссия приходила к выводу о невозможности канонизации того или иного подвижника благочестия из-за «недостаточности представленных материалов», о необходимости «продолжить изучение жизни», «уточнить» или отредактировать текст жития (Там же. С. 220-241). Жития немногих святых, канонизированных РПЦ в 1918-1978 гг. (свт. Софрония (Кристалевского), Астраханского архиеп. сщмч. Иосифа, равноап. Николая (Касаткина), свт. Иннокентия (Вениаминова), свт. Мелетия (Леонтовича)) или внесенных в месяцеслов РПЦ (прав. Иоанна Русского, прп. Германа Аляскинского), не могли быть изданы отдельными книгами и публиковались на страницах ЖМП.

В 1978-1979 гг. ряд житий был издан в сер. «Настольная книга священнослужителя» (Т. 2-3: Месяцеслов). В основу издания была положена «Книга жития святых» свт. Димитрия Ростовского, дополненная сведениями о рус. и вселенских святых по всем изданиям житий и справочников XVIII-XX вв., а также частично по рукописям. Месяцеслов каждого дня был значительно увеличен в сравнении со списками, публиковавшимися в Православном церковном календаре. Собственно жития в данном издании представляют собой краткое изложение сведений о святом, иногда дополненное библиографией. Значение появления Месяцеслова в составе «Настольной книги священнослужителя» заключалось в том, что, во-первых, объем привлеченного материала намного превосходил аналогичные издания XVIII - нач. XX в. и, во-вторых, после 1917 г. это было 1-е и единственное изложение житий святых. Издание Месяцеслова повлияло на церковно-краеведческую работу в епархиях: значительно увеличилось число установленных соборных памятей, в списки Соборов стали включать не только местночтимых святых, но и подвижников благочестия (см.: Андроник (Трубачёв), игум. Канонизация святых в Русской Православной Церкви // ПЭ. Т.: РПЦ. С. 359-360). Все это способствовало изучению и публикации Ж. л. В 1978-1989 гг. в приложении к службам круга богослужебных Миней (сент.-авг.) были изданы краткие изложения житий святых. Большая часть их имела библиографию и прориси.

В советский период значительный вклад в изучение и издание памятников средневек. рус. Ж. л. внесли светские ученые. После 1917 г. (преимущественно со 2-й пол. 30-х гг.) и до рубежа 80 и 90-х гг. было исследовано и издано большее число житий рус. святых, чем на протяжении XIX - нач. XX в., в посл. десятилетие XX в. эта работа еще более активизировалась. Крупнейшим центром изучения Ж. л. с 30-х гг. ХХ в. является Отдел древнерус. лит-ры в ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом). В издаваемых отделом «Трудах» публикуются исследования, посвященные общим и частным проблемам изучения Ж. л., и агиографические тексты. Большим вкладом в популяризацию древнерус. Ж. л. стало издание антологии «Памятники литературы Древней Руси», ее расширенным вариантом является продолжающееся изд. «Библиотека литературы Древней Руси». Создается электронный каталог «Источники русской агиографии» - наиболее полная база данных о рус. святых, охватывающая более 600 имен.

Новый этап в истории рус. Ж. л. начался в кон. 80-х гг. XX в., когда Церковь получила больше возможности для своей деятельности, в частности для совершения канонизаций. После Поместного Собора 1988 г., на котором было прославлено неск. святых, их жития опубликовали отдельными брошюрами. В связи с канонизацией большого числа новомучеников на Архиерейских Соборах 1989, 1997, 2000 гг. и в последующее время создание житий прославляемых святых приобрело общецерковный характер. Автором научной методики комплексного изучения материалов, относящихся к мученическому и исповедническому подвигу святых в ХХ в., стал игум. Дамаскин (Орловский), продолживший прерванную в ХХ в. житийную традицию и восстановивший ее на принципах раннехрист. агиографии, когда жития создавались на основе офиц. документированных и устных свидетельств. Основополагающим для развития рус. агиографии на рубеже XX и XXI вв. стал труд игум. Дамаскина «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ ст.: Жизнеописания и материалы к ним» (Тверь, 1992-2002. 7 кн.). В издание вошли более 900 житий и жизнеописаний, календари памяти новомучеников и исповедников. Автор использовал материалы Архивов ФСБ, Президента РФ, бывш. партийных и др., в т. ч. региональных. Основную массу источников составили судебно-следственные дела. Агиограф также использовал тысячи показаний очевидцев и участников событий, собранных в 70-х гг. XX в. В 2005 г. началось издание полного собрания составленных игум. Дамаскином «Житий новомучеников и исповедников Российских ХХ в.» в соответствии с их церковной памятью по месяцам (Тверь, 2005-2007. Янв., Февр., Март, Апр., Май, продолж.). Составленные игум. Дамаскином жизнеописания публиковались также в сборниках «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ в. Московской епархии» (Тверь, 2002-2005. Т. 1-5, доп. 1-4). Действует региональный общественный фонд «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», целями которого являются изучение архивных документов и др. свидетельств, касающихся подвига мучеников и исповедников, создание их жизнеописаний, публикация духовного наследия мучеников. В 2000-х гг. агиографическая работа велась почти во всех епархиях РПЦ, были созданы епархиальные комиссии по канонизации святых, занимающиеся сбором материалов о новомучениках и подвижниках благочестия, составлением их жизнеописаний и подготовкой материалов для канонизации.

Особенностью сербской средневек. лит-ры является то, что жития составляют основную часть корпуса ее текстов и вместе с соответствующими гимнографическими произведениями по существу исчерпывают его. Житийный жанр на серб. почве представлен почти только житиями св. правителей и церковных иерархов, при этом в силу исторических причин среди житий правителей с 1-й пол. XI и до кон. XIV в. отсутствуют (в отличие от древнерусских) сочинения, прославляющие венценосных мучеников. Жития преподобных весьма немногочисленны, отчасти (по аналогии с житиями западноболг. подвижников) это может объясняться тем, что почитание преподобных, живших в древности, не распространялось широко, а сохранялось лишь в местах их упокоения, поэтому при неблагоприятных обстоятельствах (войны, пожары, эпидемии) оно легко могло безвозвратно исчезнуть. Жития св. жен в средневек. серб. лит-ре ограничиваются 2 агиобиографиями правительниц, кор. Елены Анжуйской и деспотицы Ангелины Бранкович (см. ст. Бранковичи), а жития преподобных жен неизвестны. Появление в сербской лит-ре немногочисленных сказаний о перенесении мощей святых как отдельного жанра относится к кон. XIV - cер. XV в. и напрямую связано с тур. завоеванием Балкан, вызвавшим миграцию правосл. реликвий. К особенностям серб. Ж. л. относится и обилие агиографических моментов в пространных жалованных грамотах средневек. серб. правителей (Трифуновић. 1990. С. 24-26; Лексикон. 1999. С. 15). Все это дает основание оценивать серб. Ж. л. XIII - раннего XV в. как своеобразную «династическую историографию». Одну из ключевых ролей в развитии серб. агиографии (а также лит-ры и культуры в целом) на протяжении XIII-XIV вв. играл афонский мон-рь Хиландар, с которым были связаны едва ли не большинство средневековых сербских книжников.

Особенность рукописной традиции серб. Ж. л. состоит в том, что по крайней мере вплоть до XVI в. пространные тексты не включались в минейные Торжественники, а краткие (за исключением Житий святых Симеона и Саввы) - в Прологи. Первые встречаются обычно в составе сборников, а вторые (в соответствии со своей функцией) сопровождают службы святым в служебных и чаще в праздничных Минеях.

Особняком (в историческом, географическом и даже языковом отношении) в серб. Ж. л. стоит Житие дуклянского (зетского) кор. мч. Иоанна Владимира († 1016), созданное, вероятно, в 20-х гг. ХI в. Памятник не сохранился в оригинале, а дошел в лат. переводе в составе т. н. Летописи попа Дуклянина, или «Барском родослове». Предполагается, что в существующем виде текст испытал влияние (возможно, позднейшее) латинских житий мучеников, а в сюжетной линии любви героя и его жены, дочери болг. царя Косары,- мотивов франц. chanson de gestes. На позднейшую серб. агиографию текст воздействия не оказал.

Начало собственно серб. Ж. л. связано с объединением страны во 2-й пол. XII в. под властью вел. жупана Стефана Немани (см. Симеон Мироточивый), основавшего династию Неманичей, правившую в Сербии до 1371 г., и с созданием автокефальной Сербской Православной Церкви (СПЦ). Первыми серб. агиографами стали сыновья Стефана Немани -свт. Савва, архиеп. Сербский, и кор. Стефан Первовенчанный (см. Симон Монах). Очень краткое Житие св. Симеона как преподобного и ктитора мон-ря с момента его прибытия на Афон написано свт. Саввой в качестве 3-й гл. типика Хиландарского мон-ря (Сава. 1998. С. 28) сразу после смерти отца (1199 или 1200). В 1208 г., во время настоятельства в мон-ре Студеница, свт. Савва написал более пространное Житие отца также для устава обители (см.: Студенички типик. 1994. С. 152-190; Сава. 1998. С. 148-190). Биография со мн. перипетиями успешного гос. деятеля играет в этом Житии роль прелюдии к судьбоносному выбору, сделанному героем в пользу Небесного Царства и монашеского подвига. Центром повествования (к-рому предшествует Похвала святому) является рассказ о смерти прп. Симеона, далее следует описание перенесения мощей с Афона в Студеницу. К Житиям, написанным свт. Саввой, тематически примыкает т. н. Хиландарская запись о кончине прп. Симеона, составленная ок. 1206 г. и представляющая редкий образец свидетельств очевидцев о последних часах жизни святого (Богдановић. Кратко житиjе св. Саве. 1976). Пространное Житие прп. Симеона, написанное в 1216 г. Стефаном Первовенчанным, демонстрирует прекрасное знание автором законов жанра византийских агиографических образцов минейного типа - оно обладает функционально-литургическим заглавием, содержит риторический пролог, агиобиографическую часть, Похвалу и посмертные чудеса. Центральное место в этом памятнике занимает часть биографии Стефана Немани, от его прихода к власти до отречения и ухода на Св. Гору. С церковным прославлением прп. Симеона связано создание ок. 1227-1233 гг. его проложного Жития, позднее оно неоднократно редактировалось (Богдановић. Пролошко житиjе св. Симеона. 1976; Он же. 1980. С. 154-155) и сохранилось в многочисленных списках кон. XIII-XVIII в. (начиная с 1-й трети XV в. и в рус. списках).

В сер. XIII - нач. XIV в. наряду с Житием прп. Симеона стало известно Житие свт. Саввы. Т. о., оформляется (см. также ст. Гимнография) совместное почитание отца (как светского правителя и монаха) и младшего сына (1-го главы автокефальной СПЦ) как небесных покровителей и просветителей (последнее определение навеяно, возможно, парным культом равноапостольных Константина (Кирилла) и Мефодия) серб. народа (и шире - Сербского гос-ва, границы к-рого в XIII-XV вв. часто изменялись), а также небесных покровителей династии Неманичей.

У истоков агиографии свт. Саввы лежит его проложное Житие свт. Саввы, представленное уже в списках XIII-XIV вв. неск. (по крайней мере 3) редакциями.

Серб. Ж. л. вплоть до 1-й четв. XIV в. определяет прежде всего творчество хиландарских иеромонахов Доментиана и Феодосия. Первый из них принадлежал, вероятно, к числу младших учеников свт. Саввы. Написанные им по заказу кор. Уроша I Жития Саввы (1243 или 1254) и Симеона (1264) отличаются высоким риторическим стилем, сложностью композиции и обилием поэтических приемов, сближающих их с гимнографическими произведениями (притом что о занятиях Доментиана гимнографией ничего не известно). Жития, созданные по заказу королевского двора и в то же время монашеские и святогорские по миросозерцанию, в совокупности отражают представления серб. общества об идеальной средневек. державе (Богдановић. 1980. С. 159). В основу обоих произведений положены предшествующие тексты - краткое Житие свт. Саввы и сочинение Стефана Первовенчанного. Пространные речи и поучения свт. Саввы, составляющие значительную часть текста его Жития и неизвестные ни в самостоятельных списках, ни в позднейшей (Феодосиевой) редакции Жития, следует, по всей видимости, считать плодом творчества Доментиана. При написании Жития прп. Симеона агиограф воспользовался Похвалой равноап. кн. Владимиру Илариона, митр. Киевского, в составе его «Слова о законе и благодати».

Житие свт. Саввы, написанное Доментианом, в кон. XIII в. послужило источником для создания редакции его вероятным учеником, хиландарским иером. Феодосием, которая является по сути новым текстом с существенными отличиями в содержании, в отборе исторических событий и особенно в стилистике и структуре. Будучи крупнейшим слав. гимнографом своего времени (см. ст. Гимнография), иером. Феодосий в сравнении со своим предшественником решительно разграничил жанры книжного творчества - стиль Жития свт. Саввы гораздо более нарративен, изобилует реалистическими деталями, притом что автор прекрасно владеет приемами агиографической риторики. Лит. образцом для книжника послужило и Житие прп. Саввы Освященного (покровителя свт. Саввы Сербского), написанное Кириллом Скифопольским. Завершает агиографический цикл, посвященный святым Симеону и Савве Сербским, общая Похвала им, написанная тем же Феодосием в соответствии с жанром визант. энкомия.

Перу Феодосия принадлежит и 1-е серб. монашеское (анахоретское) Житие прп. Петра Коришского, написанное ок. 1310 г. Произведение создано на основе воспоминаний учеников отшельника, подвизавшегося в окрестностях Призрена (автор посетил место подвига святого и поклонился его мощам), и ранневизант. лит. образцов (в первую очередь Жития прп. Антония Великого и Патериков).

В 1-й трети XIV в., при кор. Стефане Уроше II Милутине (1282-1321) и его сыне, св. Стефане Уроше III Дечанском (1321-1331), в серб. обществе и Сербской Церкви окончательно сложилось представление о святости династии Неманичей. Отражением этого явилось создание архиеп. Печским Даниилом II сб. «Жития королей и архиепископов сербских» (Данило. 1866), дополненного позднее новыми житиями других авторов. Первоначально сборник включал Жития королей Стефана Уроша I, Драгутина (см. Феоктист, прп.), кор. Елены Анжуйской, кор. Милутина и архиепископов Арсения I, Иоанникия I и Евстафия I (помимо этого цикла Даниилу атрибутируется также Житие Милутина в форме властительской автобиографии, послужившее источником текста в сборнике). Жития, написанные Даниилом (и в особенности цикл в целом), отличаются сложностью и мозаичным характером композиции, использованием элементов мн. жанров: молитв, плачей, диалогов героя со своей душой, покаянных исповеданий и поучений. Аристократическое происхождение автора, его многолетняя близость к королевскому двору (как в светский, так и в церковный период его биографии) и личное знакомство с большинством героев делают его сочинения незаменимым источником по истории Сербии сер. XIII - 1-й четв. XIV в.

Труд архиеп. Даниила был продолжен после его кончины. Безымянному «1-му продолжателю» приписывают и заслугу окончательного оформления этого агиографического свода. Во 2-й пол. 30-х гг. XIV в. он написал Жития Стефана Дечанского, кор. Стефана Душана и самого Даниила II; стиль его повествования ближе к стилю Феодосия, чем к манере письма непосредственного предшественника. После 1375 г. «2-й продолжатель» дополнил свод краткими известиями о поставлении 3 Сербских патриархов - Иоанникия, Саввы и Ефрема.

В отечественной научной лит-ре (см., напр.: История рус. лит-ры. М.; Л., 1946. Т. 2. Ч. 1. С. 175; Сиренов А. В. Степенная книга: История текста. М., 2007. С. 371-373) можно встретить мнения о сходстве житийного цикла архиеп. Даниила и его преемников с позднейшей рус. Степенной книгой, однако эта аналогия представляется достаточно отдаленной, не выходящей за пределы самой общей типологии (достаточно сказать, что в серб. цикле в отличие от рус. свода XVI в. жития правителей и церковных иерархов образуют 2 параллельных ряда, а не систему «степеней»). В серб. средневековом изобразительном искусстве аналогом агиографического цикла архиеп. Даниила выступает созданная под его несомненным влиянием композиция «Лоза Неманичей», построенная по аналогии с «Древом Иессеевым» и получившая распространение во фресковых ансамблях соборных храмов с 30-х гг. XIV в. (Дечаны, Печ и более поздние стенописные циклы).

Новый период активизации творчества серб. агиографов приходится на кон. XIV - 1-ю треть XV в. и был вызван сочетанием разнородных причин: тур. завоевания Балканских стран и распространения учения исихазма среди серб. монашества. Трагическая гибель кн. Лазаря в битве на Косовом поле (1389) и установление в скором времени его церковного почитания сопровождались созданием значительного числа посвященных ему житийных текстов, Похвальных слов и плачей, несмотря на то что пространное житие не было написано. Подобная «избыточность» текстов, связанных с культом кн. Лазаря и написанных современниками событий, служит ярким свидетельством того, сколь глубокое впечатление произвела гибель правителя на тогдашнее серб. общество. Автором 3 из них - Похвального слова, проложного Жития и «исторического» слова - был Сербский патриарх Даниил III. Созданный им разножанровый цикл (в к-рый также входит и служба кн. Лазарю) объединяет трактовка косовского подвига князя как мученической победы, триумфа Царства Небесного над царством земным; при этом «историческое» слово стилистически и типологически обнаруживает близость к жанру русских воинских повестей. Отдельные памятники цикла Даниила как бы дублируют сочинения др. авторов, известных по имени и безымянных: наряду с «историческим» словом патриарха существует и «Слово о кн. Лазаре», а также летописное Житие (после 1402); аналог проложному Житию составляет краткое Житие, написанное до 1398 г. и снабженное пространными стихами в начале и конце текста; наконец, Похвальному слову соответствует даже 2 текста - поэтичная Похвала мон. Евфимии, вышитая в 1402 г. на покрове для гробницы кн. Лазаря, и написанное в пышном стиле «плетения словес» сочинение Антония Рафаила Эпактита. Кроме сочинений, посвященных князю-мученику, Даниилом были составлены проложные Жития святых Саввы и Симеона Сербских и кор. Милутина.

В то же время в Сербии и на Афоне было создано 2 монашеских жития, посвященные игум. Русского вмч. Пантелеимона мон-ря старцу Исаии (отождествляемому с соименным переводчиком на слав. яз. «Ареопагитик») и Сербскому патриарху Ефрему. Первое, написанное, вероятно, одним из учеников Исаии, принадлежит к тому же кругу произведений, что и греч. Житие прп. Ромила Видинского (см. разд. «Болгарская»), и оценивается как «одно из лучших кратких жизнеописаний в средневековой сербской литературе» (Кашанин. 1975. С. 285). Написанное в 1402 г. еп. Печским Марком Житие его учителя, патриарха Ефрема, в жанровом отношении близкое к проложным житиям, посвящено почти исключительно пустынножительному периоду биографии последнего.

Большое значение для судьбы серб. Ж. л. имели последствия османского завоевания Болгарии в кон. XIV в., когда болг. книжники, представители книжно-лит. школы Тырновского патриарха Евфимия, нашли прибежище при дворах серб. правителей и церковных иерархов, в первую очередь деспота Стефана Лазаревича. Написанные ими жития серб. святых (Григорий Цамблак о Стефане Дечанском) и Житие деспота Стефана (Константин Костенечский) рассмотрены в разд. о болг. Ж. л.

В последние годы существования полунезависимого серб. деспотства под властью династии Бранковичей со столицей в Смедереве создается 2 сказания о перенесении мощей ап. Луки из Рогоса (1453), написанные в традиционно риторическом стиле «трансляций», вместе с более ранней повестью Григория Цамблака о мощах прп. Параскевы (Петки). Их появление свидетельствует об общенациональном значении культа христ. реликвий.

Лит. деятельность наиболее продуктивных серб. агиографов-святогорцев 2-й четв. XV - 1-й пол. XVI в. Пахомия Логофета и Льва Аникиты Филолога целиком посвящена рус. тематике (см. в разд. «Восточнославянская Ж. л.»). Творчество книжников 2-й пол. XV в., связанных с возрожденным в 1469 г. Рильским мон-рем (Владислав Грамматик, Димитрий Кантакузин), в одинаковой степени принадлежит как болг., так и серб. лит-ре. В полной мере это относится и к агиографам т. н. софийской книжной школы 1-й пол.- сер. XVI в. (см. разд. «Болгарская»).

Специального изучения в ряду слав. житий новомучеников, пострадавших от мусульман в Османской империи, заслуживает стоящее (наряду с Житием нмч. Георгия Нового Кратовского) у истоков традиции пространное Житие Иоанна Нового, замученного ок. 1510 г. в Серрах. Памятник, греч. текст к-рого неизвестен, несомненно близок по времени к описанным в нем событиям и сохранился в единственном (к сожалению, дефектном) списке посл. четв. XVI в. (ОГНБ. № 1/119).

В остальном в серб. Ж. л. в посл. четв. XV-XVI в. преобладают проложные, но при этом достаточно пространные жития. На Афоне в начале периода было написано (вероятно, доместиком Геннадием Святогорцем) Житие прп. Петра Афонского как сопровождение слав. службы ему, представляющее в сравнении с пространным греч. текстом самостоятельную версию (Трифуновић. 1990. С. 11-21, 28). В 1-й пол. XVI в. на Фрушка-Горе в Среме, отданном венг. королями в держание отпрыскам династии Бранковичей и населенном сербами, создается цикл проложных житий, посвященных последним представителям этого рода и повествующих о трагических событиях серб. истории накануне и после утраты национальной независимости. Это Житие деспота Стефана Слепого (написано до 1502), его сына митр. Унгро-Влахийского Максима (деспота Георгия, создано в 1523) и жены Ангелины (1530?). Последними в этом ряду стоят «историческое» и Похвальное слова деспоту Стефану Штиляновичу (Ɨ после 1540) - вассалу венг. кор. Фердинанда и защитнику сербов от тур. набегов; датировка этих текстов колеблется от сер. XVI в. до нач. 30-х гг. XVII в. (Jовановић. 1978; Богдановић. 1980. С. 270-271).

Завершающим этапом развития средневек. серб. Ж. л. является творчество Печского патриарха Паисия (Яневаца): в 1629 г. в связи с открытием мощей кор. Стефана Первовенчанного он написал проложное Житие для службы ему. После 1642 г. патриарх создал пространное Житие царя Уроша (Стефана Уроша V, которого автор представляет как царя-мученика), основанное на исторических источниках (летописи, родословы, царская грамота Сербской Патриархии) и обширном фольклорном материале, его пространный заголовок свидетельствует о новых лит. веяниях. Ядро повествования исторически недостоверно, в его основу положена известная с XV в. легенда об убийстве Уроша его вассалами братьями Мрнявчевичами (Вукашином и Углешей), собственно Житие сопровождает своеобразное резюме средневек. серб. истории, доведенное до завоевания страны османами в 50-х гг. XV в.

В XVI-XVII вв. пространные жития серб. святых получают широкое распространение в рус. книжности (в частности, число рус. списков Феодосиева Жития свт. Саввы и Похвального слова святым Симеону и Савве Сербским существенно превышает количество сербских, достигая 80 - см.: Гаврюшина Л. К. Рус. рукописная традиция Жития Саввы Сербского // ССл. № 1. С. 68-82). В состав ВМЧ пришедшие на Русь памятники серб. агиографии были включены неравномерно. Полностью в них вошли (только в московские комплекты) Повесть о перенесении мощей прп. Параскевы (Петки), Житие свт. Саввы и Похвальное слово святым Симеону и Савве. Кроме того, эпизод Жития свт. Саввы, посвященный гибели болг. царя Калояна во время осады Фессалоники, был включен в цикл посмертных Чудес вмч. Димитрия Солунского под 26 окт. под заглавием «Чудо о Аскалоне (!) царе». Житие Стефана Дечанского послужило источником 2 пространных (составляющих ок. половины объема исходного текста) Чудес свт. Николая Чудотворца, включенных в этот агиографический свод под 6 дек. и под 9 мая (позднее они вошли во все печатные издания службы святому, Жития и чудес этого святого XVII в. и в старообрядческие перепечатки XVIII-XIX вв.). В 1-й четв. XVI в. Жития святых Саввы, Стефана Дечанского и Стефана Лазаревича послужили основными источниками сведений по визант. и южнослав. истории кон. XII - 1-й пол. XV в. при составлении Русского Хронографа и благодаря его посредству вошли в состав Никоновской летописи (1526-1530) и Лицевого летописного свода (сер. XVI в.). Включенные в состав цикла посмертных Чудес свт. Николая Мирликийского фрагменты Жития св. Стефана Дечанского были отдельно проиллюстрированы в современном своду лицевом Житии святителя, созданном кремлевскими мастерами. В 40-х гг. XVI в. в связи с включением ряда серб. святых в число особо чтимых на Руси создаются (на основе пространных) проложные Жития свт. Саввы и св. Стефана Дечанского.

первоначально распространялась на слав. и греч. языках. Первыми произведениями румын. агиографии считаются написанные в нач. ХV в. на церковнослав. языке Григорием Цамблаком Мученичество вмч. Иоанна Нового Сучавского и его проложное его Житие.

К оригинальным памятникам Ж. л. следует также отнести написанное в Валахии на греч. языке Житие свт. Нифона II, патриарха К-польского, автором к-рого был прот. Афона Гавриил. Биография этого иерарха дана на фоне исторических событий, происходивших в нач. ХVI в. в Валахии. Патриарх Нифонт II († 1508) - 1-й святой, канонизированный не только в Валахии (1517), но и на территории совр. Румынии.

Первые жития святых на национальном языке появились в ХVII в. В 1643 г. вышла кн. «Казания» митр. Молдавии Варлаама, во 2-ю часть к-рой были включены впервые изложенные на молдав. языке жития ряда святых, в частности прп. Симеона Столпника, вмч. Димитрия Солунского, свт. Николая Чудотворца, вмч. Феодора Тирона, вмч. Георгия Победоносца и особо почитаемых в Румынской Церкви вмч. Иоанна Нового и прп. Параскевы (Петки) Тырновской. В 1682-1686 гг. митр. Молдавии Досифей издал 4 тома «Житий и деяний святых», над к-рыми работал 25 лет. 1-й том охватывает месяцы сент.-дек., 2-й - янв.-февр., 3-й - март-июнь и 4-й - июль-авг. Источниками для этого издания были прежде всего «Минеи» Досифея Маргуниоса и «Жития святых» Симеона Метафраста, отпечатанные в греч. типографии Н. Гликиса в Венеции. Митр. Досифей использовал и др. греч. тексты, а также нек-рые слав. переводы, известные в Молдавии. Он упоминает ряд молдав. святых, своих современников, официально не канонизированных: Парфения из Агапии, Епифания Воронецкого, Кириака из Тазлэу, Кириака из Бисерикани и др. Хотя четырехтомник митр. Досифея являлся переводом греч. и слав. текстов, он значительно повлиял на создание молдав. и румын. Ж. л., становление письменного языка, выработку терминологии и отбор персоналий.

Из широко распространенных житий на греч. языке следует отметить Житие нмч. Иоанна Валаха (Румына), уроженца Олтении, казненного турками в К-поле в 1662 г. за отказ изменить правосл. вере и принять ислам. Он был тогда же канонизирован К-польской Патриархией. Его Житие было включено в ряд др. текстов, неоднократно публиковавшихся. Параллельно на территории Молдавии осуществлялись переводы житий и на слав. язык. Примерно тогда же, в ХVII в., на слав. язык в монастыре Бисерикани было переведено Житие Андрея Критского. Следует отметить издания, посвященные и нек-рым др. святым, напр. прп. Василию Новому, прп. Никодиму.

В 1758 г. Евлогий Даскэлул из Ясс закончил работу над переводом сборника житий святых со славянского языка (не изд.). В рукописи остались и некоторые др. переводы, 2 из них находилось в б-ке Историко-археологического церковного об-ва в Кишинёве. В 1782 г. Макарием из Бистрицы с греческого языка были переведены «Жития святых» (опубл. позднее). Важным событием стала публикация 12 томов «Житий святых», выпущенных в типографии Нямецкого мон-ря в 1807-1815 гг. Это был перевод, осуществленный иеродиак. Стефаном, учеником прп. Паисия (Величковского), с одного из изданий Миней-Четьих свт. Димитрия Ростовского.

В равной мере румын. и рус. Ж. л. принадлежат Жития прп. Паисия (Величковского), написанные в 1-й пол. XIX в. Ок. 1814 г., через 20 лет после кончины подвижника, его Житие, освещающее в основном последние 30 лет земного бытия «родимца полтавского», было составлено одним из младших его учеников схим. Митрофаном (изд. впервые в 2004?). Поскольку его труд остался не вполне отредактированным, работа была поручена даскалу схим. Исааку, редакция которого (на румын. яз.), также не вполне завершенная, считается в наст. время утраченной. Иноки Нямецкого мон-ря обратились с просьбой о написании Жития к иеродиак. Григорию (митрополит Унгро-Влахийский; 1823-1824), созданная к-рым «Краткая повесть о жизни блаженного отца нашего Паисия» была издана в обители в 1817 г. Однако она не удовлетворила слав. часть монастырского братства, по инициативе к-рой мон. Платон, состоявший ранее писцом при прп. Паисии, написал в духе традиц. агиографических норм «Житие старца Паисия, собранное от многих писателей», напечатанное в Нямецком мон-ре в 1836 г. (Прп. Паисий Величковский: Автобиография, жизнеописание и избр. творения по рукоп. источникам XVIII-XIX вв. / Рус. на Афоне Св.-Пантелеимонов мон-рь. М., 2004. С. 17-19, 120-121).

В 1843 г. по инициативе Валашского митр. Григория в мон-ре Кэлдэрушани был подготовлен 1-й т. «Житий святых» (не изд.). В 1906 г. в Кишинёвской епархиальной типографии вышел 1-й т. из многотомных «Житий святых», озаглавленный «Виециле сфинцилор пе лимба молдовеняскэ. Ынтокмите пе темейул кэрцилор «Виециле сфинцилор» але сф. Димитрие ал Ростовулуй…» (Жития святых на молдавском языке. Составлены на основе книг «Жития святых» св. Димитрия Ростовского...). Текст был набран кириллицей, распространенной тогда в Бессарабии. В 1916 г. вышел 8-й т. этого издания. Объем каждого из томов составлял 500-600 с.

В соответствии с решением Свящ. Синода Румынской Православной Церкви от 28 февр. 1950 г. в окт. 1955 г. впервые канонизировали ряд правосл. румын. святых. В связи с этим были написаны Жития новопрославленных святых: святителей Каллиника из Черники, Илии Иореста и Саввы Бранковича, митрополитов Трансильвании, свт. Иосифа Нового из Партоша, митрополита Баната; мучеников Виссариона Сарая, Софрония из Чоары и Николая Опри из Сэлиште. В июне 1992 г. Синод канонизировал господаря Молдавии Стефана Великого, сыгравшего огромную роль в строительстве новых церквей и мон-рей, оказавшего сильнейшее влияние на развитие церковной жизни и культуры Молдавского княжества.

подобно греческой, зародилась как повествование о мучениках, пример стойкости к-рых был призван пробудить в христианах готовность в случае гонений пострадать за Христа. Самыми ранними из сохранившихся памятников лат. Ж. л. являются Мученичества Сциллийских мучеников († 180) и св. Перпетуи и Фелицитаты († 203). Мученичество Сциллийских мучеников имеет форму протокола допроса. В основе Мученичества Перпетуи и Фелицитаты лежат автобиографические записи мучеников (в частности, об их видениях) и акты, которые позднее были скомпилированы и снабжены пояснительными вставками редактора и предисловием. По ряду стилистических признаков составление окончательной редакции Мученичества приписывается Тертуллиану (CPL, N 32; см.: Bestiaensen A. A. Atti e Passioni dei Martiri. R.; Mil., 1987. P. 109-110). Этот памятник Ж. л., созданный в христ. общине Карфагена, по своему значению может быть сопоставлен с греч. Мученичеством сщмч. Поликарпа Смирнского. Экзальтированность в описании видений и мученических страданий Перпетуи и Фелицитаты свидетельствует, возможно, о влиянии ереси монтанизма (см. ст. Монтан). Подобные черты характерны и для др. мученичеств африканского происхождения, созданных в период гонений, напр. для Мученичества святых Марина и Иакова (CPL, N 2051), пострадавших при имп. Валериане (253-260). В IV - 1-й пол. V в. эта тенденция нашла отражение в корпусе мученичеств, созданных донатистами, к-рые воспринимали себя как «Церковь мучеников», преемницу древней гонимой Церкви (CPL, N 719-721). Акты мучеников продолжали появляться до конца эпохи гонений на христиан, напр. Акты св. Максимилиана († 295, Тевеста, Нумидия). Особняком стоят 2 версии Актов сщмч. Киприана, еп. Карфагенского, составленные на основе 2 протоколов допросов и 2 приговоров (257 г. об изгнании и 258 г. о смертной казни). После кончины сщмч. Киприана его ученик диак. Понтий составил Житие святого - 1-й пространный панегирик в лит-ре о мучениках.

Проповеди (sermones) о святых и мучениках в большом количестве начали появляться в IV-V вв., они часто встречаются в гомилетическом наследии мн. авторов - свт. Амвросия Медиоланского, блж. Августина, свт. Льва I Великого. Древнейшей проповедью в честь мученика считается Беседа о св. Аркадии, пострадавшем в г. Цезарея Мавританская (сохр. в составе корпуса проповедей свт. Зинона Веронского - CPL, N 2059). Отличие проповеди от сочинений, написанных в жанре похвального слова, состоит в относительной краткости изложения, наличии общих мест и нравственных наставлений, не всегда связанных с темой жизни святого, тогда как в похвальном слове главный герой, к-рому посвящено сочинение, практически всегда находится в центре внимания. В рамках проповеди также создавались агиографические произведения о мучениках (см., напр., т. н. гомилиарий Евсевия Галликана).

Почти все лат. агиографические сочинения о мучениках эпохи гонений происходят из рим. пров. Африка (CPL, N 2049-2055), за исключением испан. Мученичества св. Фруктуоза, еп. Тарраконского (CPL, N 2056), к-рое было создано под африкан. влиянием. Особняком стоит и небольшое число Мученичеств иллирийско-фракийского происхождения: мучеников Серена Сирмийского, Иринея Сирмийского, Иулия Доростольского (CPL, N 2057-2058). Вероятно, мученичества пострадавших во время гонений нач. IV в. были созданы уже после признания христианства при имп. Константине I Великом. Стремление сохранить живую память о мучениках, чтобы она со временем не исчезла и не смешалась с вымыслом, было причиной появления большого количества мученичеств в IV-V вв. Именно в этом видели свою задачу анонимный составитель Мученичества Генесия Арелатского и свт. Евхерий Лугдунский, автор Мученичества Маврикия Агаунского. Эти писатели закрепили бытовавшие в их время предания о мучениках, в т. ч. и нек-рые легенды.

Христ. поэт Пруденций (IV-V вв.) предпринял первую попытку создать перечень мучеников и сведений о них в соч. «О венцах мучеников». Пруденций отмечал, что от нек-рых мучеников не сохранилось никаких актов, мн. протоколы были уничтожены язычниками. К рубежу V и VI вв., периоду гонений на православных в Африке со стороны вандалов-ариан, относится новый расцвет мученической агиографии. Рассказы об исповедниках вошли в состав «Истории гонений в Африканской провинции» Виктора, еп. г. Вита. Появился ряд самостоятельных произведений, как, напр., Мученичество 7 монахов. К этой традиции частично примыкает Житие свт. Фульгенция, еп. Руспийского, приписываемое карфагенскому диак. Ферранду (VI в.).

Поворотным этапом в развитии зап. Ж. л. стало появление 2 лат. переводов Жития прп. Антония Великого, из к-рых наиболее распространенным стал перевод Евагрия Антиохийского (выполнен до 378). Под его влиянием блж. Иероним Стридонский обратился к теме вост. подвижников (Жития прп. Малха, прп. Илариона Великого, прп. Павла Фивейского), а Сульпиций Север написал цикл произведений о свт. Мартине Милостивом. В «Диалогах» Сульпиций говорит о своей цели: он хотел продемонстрировать, что свт. Мартин не только подобен вост. подвижникам, но и превзошел их всех (Sulp. Sev. Dial. 24 sqq.). Так в лат. Ж. л. впервые появился образ епископа-подвижника (confessor), отчасти основанный на ранних житиях монахов-аскетов. Благодаря изысканному языку, выверенной композиции и особому стилю сочинения Сульпиция стали одними из лучших памятников позднеантичной лит-ры и оказали огромное влияние на лат. Ж. л. Достоверность сведений, к-рые содержатся в цикле о свт. Мартине, неоднократно ставилась под сомнение (Э. Ш. Бабю, Т. Барнс), поэтому сочинения Сульпиция остаются предметом научной полемики. В ранних галльских агиографических произведениях особое внимание уделялось аскезе, а не пастырской деятельности святого. Наиболее ярко это проявилось в галльской Ж. л.- у Сульпиция Севера, свт. Илария Арелатского (Житие свт. Гонората Арелатского) и особенно в анонимном Житии свт. Иуста Лугдунского. В сочинениях 2-й пол. V в. тема аскетических подвигов святых уже не является главной. Так, Констанций Лугдунский и Гонорат Массилийский сосредоточились на подробном описании епископской и общественной деятельности свт. Германа, еп. Автиссиодурского, и свт. Илария Арелатского.

Памятники галльской агиографии находились под сильным влиянием произведений ранней латинской Ж. л., созданной за пределами Галлии, прежде всего Жития свт. Амвросия Медиоланского, написанного диак. Павлином, и Жития блж. Августина, составленного еп. Поссидием. Первое было написано в Италии, 2-е - в Африке. В этих Житиях подробно рассказывалось о строгом монашеском образе жизни святых, стремившихся ввести обет целомудрия для клириков, однако акцент в повествовании был смещен на церковно-политическую деятельность свт. Амвросия и блж. Августина. В первую очередь они представлены как пастыри, проповедники, активно боровшиеся с ересями. Еп. Поссидий особо отметил писательскую деятельность блж. Августина, приложив к его Житию список основных сочинений (Indiculum) (этот элемент впосл. был использован Гоноратом Массилийским). Житие блж. Августина отличается от традиций «экзальтированной» мученической африкан. агиографии и в нек-ром отношении может быть сопоставлено с Житием свт. Фульгенция Руспийского.

В нач. VI в. в Галлии появился новый жанр Ж. л.- жития (деяния) настоятелей мон-рей. Первым памятником этого типа стало Житие Юрских отцов Романа, Лупикина, Евгенда (20-е гг. VI в.), к-рое представляло собой последовательное описание жизни 3 первых настоятелей мон-рей в горах Юра. В VII в. эта традиция была продолжена в монастыре Хабенд (ныне Ремирмон, Франция) (Жития Хабендских аббатов Амата, Ромарика и Адельфия) и в мон-ре Агаун (ныне Сен-Морис, Швейцария).

В кон. V - 1-й пол. VI в., когда Галлия подверглась варварским нашествиям и была территориально поделена между варварскими и рим. правителями провинций, епископ стал изображаться не только как молитвенник и пастырь, но и как прозорливец, защитник своего города (напр., Житие св. Аниана, еп. Аврелианского). Эта тенденция отразилась и в Житии св. Геновефы (это первое в лат. агиографии житие св. подвижницы, если не считать эпитафии блж. Иеронима в честь прп. Павлы). В Житии св. Геновефы подробно описаны общественная и церковная деятельность св. девы, ее труды по строительству базилики сщмч. Дионисия Ареопагита, заботы по спасению города от голода и т. п., особо отмечены прозорливость святой и совершенные ею чудеса. Большинство житий этого периода анонимны (напр., Жития Аниана и Авита Аврелианских, Лупа Трикасского), некоторые написаны учениками и преемниками святых (Жития святителей Евтропия Аравсионского, Маурилия Андекавского).

В более традиц. стиле жизнеописания епископа-монаха составлено Житие свт. Кесария Арелатского. В работе над этим обширным сочинением в 2 книгах (в 1-й описывается жизнь святого, во 2-й - его чудеса) участвовали 5 соавторов. На основе воспоминаний современников настоятель мон-ря Лукуллан близ г. Неаполя (Кампания) Евгиппий составил Житие св. Северина, аскета и политического лидера кон. V в., объединившего вокруг себя романское население придунайской пров. Норик. Видным италийским агиографом остгот. периода был свт. Эннодий, еп. Тицина (Папии, ныне Павия), автор Житий прп. Антония Леринского и свт. Епифания, еп. Тицинского.

С сер. VI в. в лат. Ж. л. складываются региональные агиографические школы (главные из них - итало-византийская, испано-вестготская и франко-германская). Этот процесс в значительной степени стал результатом завоевательной политики имп. Юстиниана I на Западе, а также усилившейся дезинтеграции регионов бывш. Римской империи. Подчинение Африканской Церкви Александрийскому Патриархату неблагоприятно сказалось на развитии там лат. Ж. л.: африкан. агиографическая традиция постепенно затухает со 2-й пол. VI в.

В Италии, оказавшейся тесно связанной с вост. провинциями, прослеживается сильное влияние вост. (и, вероятно, не только греч.) Ж. л. Наиболее значительным агиографом кон. VI в. был папа Римский свт. Григорий I Великий. Самым известным его сочинением стали «Диалоги о жизни и чудесах италийских отцов и о бессмертии души». В этом сочинении, за редким исключением (прп. Венедикт Нурсийский, к-рому посвящена вся 2-я кн. «Диалогов», единственный ранний источник об этом святом), Григорий Великий не дает полного жизнеописания святых, а сообщает о множестве чудес или видений, используя их для богословских рассуждений (напр., о бессмертии души и ее загробной участи, о чистилище). В VII в. оформилась римская агиографическая школа, возникшая на рубеже V и VI вв. Традиции этой школы сохранялись в Италии до кон. IX в. В рим. мон-рях, многие из к-рых были смешанными, греко-латинскими, происходило активное усвоение вост. агиографического наследия. Первоначально представители римской школы, видимо, занимались переводами греч. текстов на латынь, а с сер. VIII в. также и наоборот (напр., Римский папа Захария перевел с латинского на греч. яз. «Диалоги» Григория Великого - BHG, N 1445y - 1448b). Позднее представителями этой школы было составлено множество житий древних мучеников Рима и Центр. Италии. Эти чаще всего легендарные повествования, практически однотипные, создавались по единому методу. При работе над ними использовались различные сюжеты, заимствованные из вост. житий, которые дополнялись краткими сведениями общего характера о том или ином мученике. Нередко в новое лат. житие целиком включался к.-л. памятник вост. Ж. л. Так, в основу Мученичества св. Доната, еп. г. Арреций (ныне Ареццо), легло Житие сщмч. Доната Эврийского. Составители этих текстов не всегда заботились о хронологической точности, вслед. чего один и тот же святой в одном памятнике мог быть назван современником Римского папы Урбана I (1-я пол. III в.), имп. Юлиана Отступника (сер. IV в.) и остгот. кор. Тотилы (сер. VI в.). Не имея точных сведений о происхождении святого, агиографы стремились приписать ему знатное происхождение - от консула, префекта Рима и т. п., что часто порождало ошибки. Так, в ряде подобных житий рим. мч. пресв. Александр был спутан с епископом Римским Александром I. В кон. VIII в. появился цикл легенд об умбрийских святых разного времени, к-рых составители искусственно объединили родственными связями (Janningus C. Tractatus praeliminarius ad t. I Iulii de sanctis XII sociis e Syria in Umbria advenis // ActaSS. Iul. T. 1. P. 1-72). Можно, хотя и редко, встретить полный перевод греч. житийного текста, в к-ром изменено лишь имя святого. Так обстоит дело с греч. Мученичеством св. Татианы и его лат. аналогом, Мученичеством св. Мартины. Со 2-й пол. VIII в. представителями римской школы создавались жития зап. мучеников, предназначенные для грекоязычного читателя. Тогда же влияние этой школы обнаруживается и в сев. областях Италии (напр., Мученичество Ермагоры и Фортуната Аквилейских). Лишь под франк. влиянием в Сев. Италии (в королевстве лангобардов) произошло возрождение агиографической традиции. В кон. VIII в. были составлены Жития древних местных епископов - Филастрия Бриксийского, Гауденция Новарского (по заказу еп. Льва), Зинона Веронского (сост. Нотарий Коронат), к-рые по форме и содержанию близки к жанру похвального слова.

Во 2-й пол. VI в., ко времени понтификата Пелагия II, в Риме появился 1-й свод жизнеописаний Римских епископов с ап. Петра, известный как Liber Pontificalis. Сохранившаяся версия относится к кон. IX в., дополнена в XII в. Традиция составления списков предстоятелей важнейших кафедр восходит к III в., подобные списки были известны Евсевию Кесарийскому. В Риме известен Каталог папы Либерия, в нем указаны только даты и продолжительность понтификата Римских епископов, лишь в конце памятника есть заметка о постройках епископа Юлия I в Риме (сер. IV в.). В Liber Pontificalis была сделана попытка собрать все известные сведения о папах. В Италии этот жанр привился лишь в бывш. центре визант. владений Равенне, где в IX в. мон. Агнелл из мон-ря св. Андрея составил «Книгу Равеннских понтификов» (Liber pontificalis ecclesiae Ravennatis).

В испано-вестготской Ж. л. в VI-VII вв. сохранялся интерес к традиц. сюжетам, появились новые мученичества древних святых, однако в противоположность римской школе вестгот. авторы отличались более строгим отношением к своей работе. В большинстве случаев агиографические сочинения этого типа представляли собой расширенные прозаические переработки гимнов Пруденция (напр., Мученичество св. Евлалии Эмеритской), реже - сборники кратких сведений из устных легенд (напр., Мученичество св. Евлалии Барцинонской, созданное по распоряжению еп. Кирика; приписываемое свт. Браулиону «Мученичество бесчисленных Цезаравгустанских мучеников»). Кроме подвигов мучеников единственно достойным описания считался образ подвижника-монаха (Житие прп. Емилиана, составленное Браулионом), иногда - епископа-монаха (Житие свт. Фруктуоза Бракарского, к-рое приписывается Валерию Бергиденскому (кон. VIII в.), но могло быть составлено и позднее). Особняком стоит произведение, приписываемое Эмеритскому диак. Павлу (сер. VII в., в действительности, возможно, VIII в.),- Жития Эмеритских отцов,- в котором представлена история Церкви в г. Эмерита Августа (ныне Мерида) в кон. VI - нач. VII в. (центральное место занимает описание епископата свт. Масоны). В памятнике также содержатся рассказы о чудесах и видениях, происшедших в Эмерите. В мосарабской Ж. л. эпохи мусульм. господства актуальным вновь стал образ мученика. Сщмч. Евлогий Кордовский составил «Памятную книгу святых» (Memoriale Sanctorum), посвященную новым Кордовским мученикам. После мученической кончины Евлогия его сподвижник Павел Альвар написал его Житие. В XI в. на отвоеванных у мавров территориях зарождалась новая традиция Ж. л., которая в целом хорошо вписывается в общий контекст западноевроп. агиографической традиции. Влияние григорианской реформы заметно в Житии св. Доминика Силосского, составленном его учеником Гримальдом (Гримоальдом). Доминик представлен как аскет и одновременно как церковный администратор, защитник прав Церкви от светской власти. В XI в. на территории христ. гос-в Испании возникло массовое почитание древних епископов Вестготской Церкви, были составлены их жития (напр., после перенесения мощей свт. Исидора Гиспальского (Севильского) в г. Леон было создано 2 Жития - в XI в. (неправильно приписывается Луке Туденскому) и в XII в. (краткое Житие - abbreviatio)).

В королевстве франков во 2-й пол. VI в. среди многих в жанре Ж. л. работали свт. Григорий Турский и свт. Венанций Фортунат. Первому из них принадлежит сб. кратких жизнеописаний галльских подвижников IV-VI вв. «Житие отцов» (Vita patrum), а также «Восемь книг о чудесах», в т. ч. «О славе мучеников» (De gloria martyrum), «О славе исповедников» (De gloria confessorum - краткие заметки о жизни и чудесах многих святых, в т. ч. восточных), сборники Чудес свт. Мартина Милостивого и мч. Иулиана Бриватского. Венанцию Фортунату принадлежит ряд разнородных прозаических агиографических сочинений (Мученичество сщмч. Дионисия, Житие свт. Илария Пиктавийского, Жития свт. Германа Паризийского и св. кор.-инокини Радегунды и др.) и стихотворное Житие в 4 книгах свт. Мартина Милостивого. Слава Венанция Фортуната как агиографа была столь велика, что впосл. ему стали приписывать авторство и ряда др. житий (напр., Житие свт. Медарда и проч.). Ионе из Боббио (сер. VII в.) принадлежит цикл житий, посвященных прп. Колумбану и его ученикам Евстасию и Аттале, Бертульфу и Бургундофаре. В кон. VII в. анонимный составитель Мученичества св. Прейекта Арвернского назвал Иону последним из великих агиографов.

Наряду с этими значительными фигурами известен ряд второстепенных авторов, составивших жизнеописания святых V в.: Стефан Африканец по заказу еп. Авнахария Автиссиодурского написал Житие св. Аматора, а патрикий Динамий - Житие свт. Максима Рейского. К этим памятникам близко анонимное Житие прп. Капрасия Леринского. Др. группа агиографов описывала жизнь своих современников и наставников: мон. Баудонивия составила 2-е Житие св. кор. Радегунды, Баудемунду, ученику свт. Аманда, приписывается Житие его наставника, просветителя Бельгии.

Внутренние распри во Франкском королевстве во 2-й пол. VII - 1-й пол. VIII в. привели к появлению нового типа мучеников, представителей духовенства, пострадавших от светских правителей. Наиболее известной жертвой гос. смуты стал Августодунский еп. Леодегарий, умерщвленный по приказу майордома Нейстрии Эброина. Первое, анонимное Мученичество св. Леодегария было написано в мон-ре св. Симфориана в Августодуне (ныне Отён), автором 2-го стал мон. Урсин из Локотигиака (ныне Лигюже, близ г. Пуатье). После мученической кончины Дезидерия, архиеп. Вьеннского, вестгот. кор. Сисебут составил 1-е Житие св. Дезидерия, к-рое использовал для изложения полемики с франками (франк. переработка Жития датируется VIII в.). К истории древних мучеников обращался Варнахарий из г. Лингоны (ныне Лангр). По просьбе Керавния, еп. Паризийского, он составил 2 сочинения о древних местных мучениках - Мученичество святых Спевсиппа, Елесиппа и Мелевсиппа (II в.) и Мученичество св. Дезидерия, 3-го епископа г. Лингоны, пострадавшего во время нашествия варваров (сер. IV в.).

В VIII в. во франк. Ж. л. преобладал интерес к святым эпохи Меровингов. Появились Жития св. Дезидерия, еп. г. Кадурк (ныне Каор), св. кор. Бальтхильды, св. Элигия Новиомагского (Нуайонского), св. Филиберта, святых Ландеберта (Ламберта) и Губерта, епископов Моза-Траектских (Маастрихтских), и др. Кон. VIII в. датируется творчество мон. Анзона Лобского. Подражая Сульпицию Северу, Анзон создал Жития 2 первых настоятелей мон-ря Лоб - св. Урсмара и св. Ермина (кон. VII - нач. VIII в.). В целом деятели Каролингского возрождения (кон. VIII-IX в.) не внесли ничего принципиально нового в уже сложившийся агиографический канон. В этот период появилось множество новых житий, перерабатывались древние тексты (напр., Житие св. Геновефы). Алкуин написал 2-е Житие прп. Ведаста (1-е было составлено Ионой из Боббио), еп. Иона Орлеанский - Житие свт. Губерта Моза-Траектского. Оттачивая стиль изложения, каролингские агиографы использовали уже сложившиеся лит. формы, обращаясь в основном к подвижникам прошлого, преимущественно меровингской эпохи (Житие свт. Виллиброрда, составленное Алкуином).

В ходе христианизации зарейнской Германии оформился новый образ святого - миссионера, устроителя Церкви, нередко мученика. Одним из первых и образцовых произведений Ж. л. подобного рода является Житие св. Бонифация, составленное Виллибальдом Айхштеттским. Монахиня из Хильдесхайма (ее имя неизв.) записала Жития самого Виллибальда и его брата Виннебальда. Жития миссионеров в Германии создавались до сер. XI в., наиболее значительные из них - Житие Григория Утрехтского, составленное св. Лиутгером Мюнстерским, Житие св. Лиутгера, Житие свт. Ансгара, «апостола Скандинавии» (2-я пол. IX в.), Житие сщмч. Адальберта (Войтеха) (рубеж X и XI вв.).

В каролингскую эпоху сложился жанр исторического мартиролога, близкий к Ж. л. Все сохранившиеся исторические мартирологи были созданы на франк. землях в IX в. Попытка составления 1-го подобного текста принадлежит ученому англосакс. мон. Беде Достопочтенному, который смог заполнить половину годовых памятей. Созданный им Мартиролог был дополнен на континенте, а в сер. IX в. полностью переработан диак. Флором Лионским (первоначальный вариант текста Беды не сохр.). Сочинению Беды подражал Рабан Мавр (сер. IX в.). Свт. Адон Вьеннский, перу к-рого принадлежит ряд др. агиографических трудов (напр., 3-е Житие св. Дезидерия Вьеннского), напротив, ориентировался на совр. ему рим. традицию и составил Мартиролог с наиболее подробными сказаниями. Узуард и Ноткер Заика пытались совместить эти традиции. Они увеличили количество годовых памятей, однако если Узуард шел по пути сокращения сказаний, то Ноткер старался сохранять все подробности в жизнеописаниях святых. В последующую эпоху работа над мартирологами была связана с дополнением и распространением текста Узуарда. Вандальбертом Прюмским был составлен поэтический Мартиролог на все дни года. Поэтические парафразы житий были характерной чертой Каролингского возрождения. В X в. каноник Реймсской Церкви Флодоард составил цикл поэм «О триумфах Христа», где краткие агиографические очерки распределены по регионам (Палестина, Антиохия, Италия).

Со 2-й пол. IX в. началось составление сказаний о перенесении мощей святых и сопутствующих чудесах, что отчасти было связано с массовым перенесением святынь во время нападений норманнов, сарацин и позднее венгров. Примерно с этого времени получили распространение епископские и аббатские деяния (gesta). Одним из ранних памятников этого типа стали Деяния Мецских епископов Павла Диакона (Paulus Diaconus. Gesta episcoporum Mettensium); впосл. появились деяния епископов др. кафедр (напр., Осерской - Gesta pontificum Autissioderensium), однако расцвет жанра приходится на X в. (Деяния епископов Камбре; Деяния епископов Тунгров, Моза-Траекта и Леодия), особенно во Фландрии и в Лотарингии. Одним из примечательных житийных памятников X в. стало жизнеописание св.

Геральда Аврилакского, написанное аббатом Одоном Клюнийским. Агиограф вывел новый тип святого - благочестивого аристократа, живущего монашеской жизнью в миру. Такой образ был актуален в условиях характерного для этого времени антагонизма местной светской и церковной власти.

В эпоху Каролингов получил развитие и жанр биографии. Ранние произведения (напр. Эйнхард. Жизнь Карла Великого (Einhardi Vita Caroli Magni) ок. 830-833) близки к традициям позднеантичных биографий (Светоний), но уже в «Деяниях Карла Великого» Ноткера Заики (ок. 883) прослеживается сильное влияние агиографического канона.

Одним из наиболее обширных агиографических собраний эпохи Каролингов является житийная традиция св. Галла, небесного покровителя мон-ря Санкт-Галлен, крупного духовного центра в VIII-X вв. Древнейшее Житие св. Галла, сохранившееся во фрагментах (Vita S. Galli vetustissima), ранее относили ко 2-й пол. VIII в., однако в наст. время основная часть текста датируется ок. 680 г. Ранняя датировка способствовала принятию в науке сведений древнейшего Жития о том, что Галл был учеником прп. Колумбана и впосл. вел отшельническую жизнь близ Боденского оз. В VIII в. к Житию был добавлен рассказ о чудесах святого и об основании мон-ря прп. Отмаром

(† 759), а затем и новое продолжение - «Хроника святого места»,- к-рое, вероятно, было создано членами монашеской общины. По мере роста мон-ря аббат Госберт (816-837) обратился к Веттину, руководителю школы мон-ря Райхенау, с просьбой составить новое Житие св. Галла. Между 816 и 824 г. Веттин написал пространное Житие, снабдив текст обширными риторическими отступлениями и вставными диалогами. 2-я часть Жития полностью посвящена чудесам и почитанию святого. Возможно, Житие не удовлетворило монахов Санкт-Галлена, и аббат Госберт заказал составление нового текста ученику Веттина Валафриду Страбону. В 833-834 гг. Валафрид создал новое произведение, основанное на древнейшем Житии, тексте Веттина и описаниях чудес от мощей св. Галла, собранных диак. Госбертом Младшим. Композиция его Жития - классического памятника Каролингского возрождения - повторяет композицию агиографического сочинения Веттина. Оно открывается пространным прологом, в 1-й кн. приводится обширное описание жизни святого, дополненное сведениями из составленного Ионой из Боббио Жития прп. Колумбана, во 2-й собраны описания чудес. Житие завершается краткой молитвой св. Галлу. Сочинение Валафрида получило широкое распространение в рукописной традиции. В сер. IX в. на его основе было создано стихотворное Житие св. Галла. Также по заказу монахов Санкт-Галлена и на основе предоставленных ими материалов Валафрид составил Житие св. Отмара (834-838). В 835 г. в Санкт-Галлене была освящена новая базилика, куда перенесли мощи св. Галла. Это событие было описано, вероятно, странствующим ирл. книжником в «Перенесении св. Галла в новую церковь» (не сохр., известно по упом. в каталоге монастырской б-ки IX в.). С развитием в Санкт-Галлене латинской книжности местная агиографическая традиция дополнялась новыми текстами. Руководитель школы Изон († 871) составил описание чудес св. Отмара в 2 книгах, его ученик Ноткер Заика - стихотворное Житие св. Галла (Metrum de vita S. Galli, 885) в форме диалога между автором и учеником Гартманном. Под ирл. влиянием было создано родословие Галла, к-рое, однако, осталось неизвестным в Ирландии. Ок. 884 г. ученик Изона Ратберт составил 1-е описание истории мон-ря от св. Галла (Casus S. Galli), а также Песнь о св. Галле на древневерхненем. языке (сохр. в 3 лат. переложениях, выполненных в XI в. аббатом Эккехардом IV). Понижение уровня лат. словесности в Санкт-Галлене после разорения венграми (926) отражено в простом по стилю и композиции Житии св. Виборады, убитой венграми затворницы, к-рое было составлено поэтом Эккехардом I. Эккехард IV († 1060) продолжил «Casus S. Galli» Ратберта до 972 г., отредактировал Житие св. Галла Ноткера Заики и, возможно, Житие Виборады, которая с учетом этой редакции была причислена к лику святых (1047). Мон. Гериманн составил 2-е Житие Виборады (1072-1076), в текст к-рого введены обширные богословские рассуждения и цитаты из произведений античных авторов. Упадок книжности в мон-ре совпал с одним из следствий григорианской реформы - борьбой за инвеституру на нем. землях.

Григорианская реформа 2-й пол. XI - 1-й четв. XII в., борьба с церковными злоупотреблениями и вмешательством светской власти в церковные дела привели к возникновению нового для Запада образа в Ж. л.- монаха-затворника, полностью отрешенного от мирских дел (см., напр., Жития св. Ромуальда и св. Доминика Лориката, составленные Петром Дамиани). Тогда же получил распространение образ святого - борца против злоупотреблений в духовной и светской сфере (Житие св. Аттона Пистойского), что нашло отражение у Бернарда Клервоского (Житие св. Малахии) и в трудах его ученика Вильгельма из Сен-Тьерри. В серии Житий Фомы Бекета святой представлен как защитник Церкви от посягательств светской власти.

C XIII в. в практику Римско-католической Церкви вошли канонизационные процессы, в актах к-рых содержались сведения о жизни святых и совершенных ими чудесах (католич. святые Елизавета Тюрингская, Франциск и Клара Ассизские, Доминик де Гусман). С XV в. материалы процессов нередко заменяют собственно жития, в корпус материалов были включены более ранние агиографические произведения (в актах процесса канонизации св. Эммы Гуркской († 1045), проведенного при папе Евгении IV (1431-1447), сохр. Жития XI-XII вв.). Иногда жития составлялись уже после канонизации на основе материалов канонизационного процесса, зачастую как дань литературной традиции (Жития св. Антонина Флорентийского († 1459)). Для мн. святых XVI в. существовали лишь акты канонизационного процесса (напр., католич. св. Алоизий Гонзага).

С XIII в. получили распространение житийные сборники, особенно составленная доминиканцем Иаковом из Варацце († 1298) «Золотая легенда» (Legenda Aurea). Немного ранее Цезарий Гейстербахский († ок. 1240) составил «Восемь книг о чудесах». Оба автора использовали не только письменные тексты, но и фольклорные сказания. Ряд рассказов о святых вошел в «Зерцало истории» Винцентия из Бове (XIII в.). В XIV в. венецианский агиограф Петр Наталис составил «Перечень святых», в к-ром попытался собрать имена всех подвижников и сохранившиеся сведения о них. Однако механическое использование источников и отсутствие в труде исторической критики привели к противоречиям и путанице. Метод работы Петра Наталиса связан с традицией итал. агиографии XIII в., ярким представителем к-рой был доминиканец Пинамонте да Брембате, автор ряда агиографических легенд. В составленном им Житии св. Граты из Бергамо он объединил сведения из всех известных ему памятников, где встречалось имя святой, как древних (Мученичество св. Александра Бергамского, VI в.), так и новейших (эпическая поэма Моисея Брольского «Пергамин», XII в.). В результате был создан искусственный образ древней царицы, благочестивой вдовы, похоронившей мч. Александра, и одновременно св. девы, дочери каролингского герцога, прославившейся благотворительностью. Подобный подход в целом был характерен для итал. Ж. л. позднего средневековья, когда события, близкие по времени, месту или просто по имени святого, группировались вокруг одного лица. Вслед за Петром Наталисом перечни святых или легенды (сборники сказаний о святых) были составлены в XV в. Иларионом Миланским и Бонином Момбрицием. В кон. XV в. в Кёльне и Лувене были изданы сборники сказаний о святых (Legenda Colonensis; Legenda Lovaniensis), копировавшие по форме «Золотую легенду», но отличавшиеся от нее по содержанию.

Для последующего изучения средневек. Ж. л. важную роль сыграл кард. Луиджи Липпомано (1500-1559), к-рый предпринял издание обширного сборника житий, первоначально изданного в 8 томах (Sanctorum priscorum patrum vitae. Venetiae, 1551-1560; 2-е изд. в 2 т.: Lovanii, 1564). Нем. картузианец Лаврентий Сурий (1522-1578) использовал его в качестве основы изданного им 6-томного собрания житий (De probatis Sanctorum historiis ab Aloisio Lipomano olim conscriptis nunc primum a Laurentio Surio emendatis et auctis. Coloniae, 1570-1577). Этот труд неоднократно переиздавался и в свою очередь послужил базой для работы болландистов.

По поручению Римского папы Григория XIII кард. Цезарь Бароний предпринял ревизию Римского Мартиролога в связи с календарной реформой (1582). В качестве основного источника Бароний использовал Мартиролог Узуарда с дополнениями из «Диалогов» свт. Григория Великого и др. агиографических сочинений, в т. ч. на греч. языке. В 1589 г. в Риме был опубликован окончательный вариант Мартиролога (Martyrologium Romanum, cum notationibus Caesaris Baronii), получивший статус официального. В XVI в. возродился жанр исторического мартиролога. В XVII в. стали появляться исторические мартирологи регионального типа, где в календарном порядке помещены краткие сказания о местных святых: «Каталог святых Италии» Ф. Феррари (1613), «Галльский Мартиролог» А. дю Соссея (1637) и «Испанский Мартиролог» Х. Тамайо де Саласара (1655).

С XVI в. история Ж. л. на Западе связана преимущественно с деятельностью ордена иезуитов. Сразу после смерти Игнатия Лойолы

(1556) при участии его сподвижника Херонимо Надаля начался сбор сведений о его жизни. В своих проповедях об Игнатии Лойоле Надаль ввел концепцию «созерцание в действии» (in actione contemplatio), ставшую одной из основных в иезуитской духовности. Надаль рассматривал свою задачу в создании «официального» образа наставника, к-рый мог бы служить целям морального поучения и одновременно воплощал бы вершину христ. духовности. В 1567 г. по настоянию иезуитов генерал ордена Педро Лайнес поручил составление жизнеописания Игнатия его ученику Педро де Рибаденейре, труд к-рого был первоначально издан на лат. языке (Vita Ignatii Loiolae. Neapoli, 1572). В 1583 г. в Мадриде был издан дополненный испан. перевод, последующие издания (до 1594) содержали разного рода прибавления. В работе над жизнеописанием Лойолы Рибаденейра использовал не только воспоминания о личном общении с католич. святым, но и архивные материалы, а также автобиографию Лойолы. Рассматривая произведение как офиц. биографию основателя ордена, Рибаденейра постарался не только описать все известные события из его жизни, но и выразить личное - от лица всего ордена - благоговение перед его жизнью и деяниями. Однако, отмечая, что мистик и созерцатель Лойола умел скрывать свою внутреннюю жизнь от др. людей, биограф не смог проследить его духовный путь. Руководство ордена, в т. ч. новый генерал Эверард Меркуриан, расценивало это как серьезнейшее упущение Рибаденейры. Составление др. биографии было поручено итальянцу Джованни Маффеи, однако его соч. «О жизни и характере основателя ордена иезуитов Игнатия Лойолы» (De vita et moribus Ignatii Loiolae, qui Societatem Jesu fundavit. Venetiis, 1585) по лит. достоинствам заметно уступало произведению Рибаденейры и не получило широкого распространения. После беатификации (1609), а затем и канонизации (1622) Лойолы количество его жизнеописаний значительно возросло, однако все они были основаны на сочинениях самого католич. святого, архивных документах и существовавших к тому времени биографиях. Важным источником были также «неофициальные» воспоминания о Лойоле и об основании ордена (Л. Гонсалес Камара, Х. Поланко и др.). Статус официального получило обширное жизнеописание Лойолы, составленное историком ордена Д. Бартоли (Della vita e dell'istituto di Sant'Ignazio fondatore della Compagnia di Gesù. R., 1650). Широкое распространение получили различные версии истории ордена, а также жития др. иезуитов, в т. ч. Житие Франциска Ксаверия. В иезуитской Ж. л. черты агиографического канона сочетались с элементами ренессансной (впосл. барочной) лит-ры и со временем растворились в новых лит. веяниях.

Следствием упадка агиографического творчества стали систематизация и изучение средневек. Ж. л., связанные прежде всего с работой болландистов. Иезуит Г. Росвейде (1569-1629), профессор философии в коллеже г. Дуэ, работая во фламандских церковных б-ках, пришел к выводу о необходимости публикации житийных текстов в той форме, в какой они содержатся в рукописях. В 1603 г. руководство ордена иезуитов одобрило проект Росвейде, и он опубликовал план буд. труда (Fasti sanctorum quorum vitae in belgicis bibliothecis manuscriptiae. Antverpiae, 1607). Росвейде предполагал издать 16 томов житий святых, не считая комментариев и указателей. Первые 3 тома должны были содержать сведения о земной жизни Христа, Богородицы и об установленных в их честь праздниках, а также об особо почитаемых святых. В 12 томах содержались жития святых в календарном порядке, в отдельном томе следовало собрать различные мартирологи. В др. томе Росвейде предполагал поместить сведения о житиях и почитании святых. Он не успел подготовить к печати ни одного тома, за исключением отдельных изданий нек-рых мартирологов, сборника житий отцов-пустынников, житий католич. святых Игнатия Лойолы и Филиппа Нери. Разобрать бумаги Росвейде было поручено иезуиту Иоанну Болланду (1596-1665), к-рый продолжил задуманный его предшественником труд. Работая в церковных б-ках и переписываясь с настоятелями мон-рей по всей Европе, Болланд пытался собрать о каждом святом все возможные сведения. Значительную помощь ему оказал нем. иезуит И. Гаманс, собравший большое количество житий. Как и Росвейде, Болланд распределил собранные сведения в календарном порядке, в соответствии с Римским Мартирологом. После 14-летнего труда в 1643 г. в Антверпене были изданы первые 2 январских тома собрания «Acta Sanctorum». Помощь в подготовке издания Болланду оказывали др. бельг. иезуиты, Г. Хеншен (Геншений) и Д. Папеброх (с 1659). Критический метод Хеншена, примененный при подготовке материалов о св. Аманде, оказал значительное влияние на работу Болланда. Папеброх в соч. «О различении ложного и истинного в старых пергаментах» (1675) заложил основы критического подхода к использованию древних рукописей. После публикации 3 февральских томов (1658) труд Болланда и его помощников получил высокую оценку Папского престола, болландисты были приглашены в Рим. После смерти Болланда основную работу проводил Хеншен, к-рому удалось издать 6 майских томов и подготовить материалы по следующим месяцам. Болландисты издавали календарные тома до роспуска об-ва в 1788 г. Продолжая их труд, премонстранты из мон-ря Тонгерло издали 53-й т. (окт.). Издание дальнейших томов (до 11 нояб.) и повторная публикация уже изданных связаны с деятельностью восстановленного об-ва болландистов (с 1845). Тем не менее работа болландистов остается незавершенной. В 1882 г. был основан ж. «Analecta Bollandiana», задуманный как приложение к сер. «Acta Sanctorum», в к-ром публикуются издания и исследования Ж. л. Подготовленный при участии И. Делеэ каталог «Латинская агиографическая библиотека» (Bibliotheca Hagiographica Latina, 1898-1899) является крупнейшим сводом данных о памятниках лат. Ж. л., в т. ч. об их публикациях.

Одновременно с ранними болландистами в Париже работал маврист Ж. Мабильон (1632-1707), к-рого считают основателем критической палеографии. Он собрал значительное количество житий святых, вошедших в сб. «Акты святых ордена св. Бенедикта» (Acta Sanctorum ordinis S. Benedicti), 1-й том к-рого был издан в 1701 г. Коллеги Мабильона Э. Балюз, Л. С. Тиймон (Тильмон) и Ш. Дюканж занимались исследованиями в области филологии, критической церковной истории и агиографии. Как и болландисты, они подвергались критике со стороны отдельных католич. кругов, считавших их работу чрезмерно академичной, далекой от нужд католической Церкви. Недовольство вызывал и критический метод исследования, который рассматривался как шаг к опровержению основ католич. вероучения. Однако высшие католич. церковные власти неизменно поддерживали болландистов и мавристов.

Окончательный упадок Ж. л. как жанра в Европе можно отнести к XVII в. С одной стороны, Ж. л. слилась с биографией (большинство поздних житий святых представляют собой беллетризованные биографии), с другой - ряд агиографических сюжетов проник в художественную лит-ру, драматургию и др. С XVII в. агиография в традиц. смысле слова исчезает из европ. лит-ры.

Англосакс. Ж. л. (VIII-XI вв.) представлена прозаическими и поэтическими памятниками на лат. и народном (древнеангл.) языках, к-рые сохранились как в виде отдельных рукописей, так и в составе более крупных произведений и собраний - мартирологов, пассионариев, сборников проповедей. Большая часть агиографических текстов посвящена общехрист. святым, однако были широко известны и жития англосакс. святых -

Кутберта Линдисфарнского, Вильфрида, еп. Эборака (ныне Йорк), Гутлака, кор. Нортумбрии Освальда, Этельтриты, еп. Освальда, еп. Этельвольда и др. Образцом для англосакс. житийных текстов служила континентальная Ж. л., прежде всего сочинения блж. Иеронима, свт. Афанасия Великого и Сульпиция Севера. Лат. агиографическая традиция в англосакс. Англии в целом старше, чем вернакулярная (на народном яз.). Древнейшим является анонимное лат. Житие свт. Кутберта (ок. 700). 710-720 гг. датируется Житие свт. Вильфрида, составленное его учеником Эддием Стефаном, мон. из Инрипа (ныне Рипон). Примерно к этому времени относится созданное в мон-ре Ярроу-Вермут анонимное Житие свт. Кеолфрида. В нач. VIII в. появилось также 1-е оригинальное англосакс. Житие свт. Григория I Великого. С нек-рыми допущениями к произведениям Ж. л. можно отнести трактат свт. Альдхельма († 709 или 710) «О девственности», написанный в 10-х гг. VIII в., в к-ром давались многочисленные поучительные примеры (exempla) из жизни девственников: ветхозаветных патриархов, апостолов, отцов Церкви, мучеников и мучениц. Важным этапом в формировании англосакс. Ж. л. стали труды прп. Беды Достопочтенного († 735): Житие свт. Кутберта, прозаическое переложение Жития сщмч. Феликса, составленное Павлином Милостивым, еп. Ноланским, отредактированная версия Мученичества св. Анастасия, ранее переведенного с греч. языка свт. Теодором, архиеп. Кентерберийским. На основе анонимного Жития св. Кеолфрида Беда Достопочтенный создал «Историю настоятелей Вермута и Ярроу» (Historia abbatum auctore Bede или Vita beatorum abbatum Benedicti, Ceolfridi, Eosterwini, Sigfridi atque Hwaetberthi). Им также был составлен 1-й англосакс. Мартиролог, куда вошли краткие сведения о 114 святых. Существенным вкладом Беды в развитие Ж. л. были повествования о бриттских и англосакс. святых в составе «Церковной истории народа англов». В работе над сочинениями Беда опирался как на письменные тексты (напр., на Житие свт. Германа Автиссиодурского, Житие прп. Фурсы), так и на устные свидетельства, рассказы и предания, бытовавшие в Англии его времени. Приведенные Бедой сведения стали основой для создания позднейших житийных текстов. С именем прп. Беды Достопочтенного связано зарождение лат. агиографической поэзии в Англии - в 10-20-х гг. VIII в. он написал поэму, посвященную свт. Кутберту. Свт. Альдхельм на основе одноименного трактата сочинил «Песнь о девственности». Сер. VIII в. датируются анонимная поэма о чудесах свт. Ниниана (Miracula S. Nynie) и Метрический календарь Йорка - поэма из 82 строк о Нортумбрийских святых. Ж. л. сер.- 2-й пол. VIII в. представлена Житием прп. Гутлака, к-рое было написано в 740 г. неким Феликсом, а также Житиями англосакс. миссионеров святых Виллиброрда, Виллибальда, Виннибальда, составленными на континенте соответственно Алкуином, свт. Бонифацием и мон. Хюгебургой. Позднее Алкуин создал поэтическое переложение написанного им ранее прозаического Жития свт. Виллиброрда. С нек-рой долей условности к разряду поэтической Ж. л. можно отнести поэму «Песнь об аббатах» некоего Этельвульфа (нач. IX в.).

В период нашествий скандинавов в IX-X вв. и последующие 50 лет лат. Ж. л. в Англии переживала упадок. От этого времени сохранилось поэтическое Житие св. Вильфрида, написанное на континенте книжником Фридегодом по заказу Кентерберийского архиеп. Одо. Поводом для написания этого сочинения, так же как и созданного в 971 г. др. книжником, Лантфредом, прозаического Жития свт. Свитуна, послужило перенесение мощей святого. Период бенедиктинской реформы (2-я пол. X в.), ознаменованный преобразованием и возрождением мон-рей, реформированных в духе Клюни (см. Клюнийская реформа), стал временем нового расцвета Ж. л. в англосакс. Англии, когда были созданы лат. Жития свт. Этельвольда (автор Вульфстан, еп. Вустера), св. Эдмунда, кор. Вост. Англии (автор Аббон из Флёри), св. еп. Освальда и св. Эгвине (автор Бюрхтферт), св. Дунстана (автор неизв. англосакс. клирик, живший на континенте). К сер. XI в. относятся анонимные Жития св. Неота, св. Румвольда, св. Бирина, св. Кенельма, св. Индракта и 2-е Житие св. Свитуна.

Древнейшим поэтическим памятником Ж. л. англосакс. периода на народном языке считается поэма «Юлиана», написанная Кюневульфом в числе др. поэтических сочинений на религ. темы («Христос», «Елена», «Судьбы апостолов» и др.). Первым прозаическим произведением, созданным в рамках вернакулярной традиции, является Древнеанглийский Мартиролог, составленный предположительно в кон. IX в. в Мерсии. К X в. относятся поэтический Метрический календарь, анонимное прозаическое Житие прп. Гутлака, поэмы Гутлак-А и Гутлак-B. Основной корпус вернакулярных прозаических житий составляют произведения Эльфрика, настоятеля мон-ря Ившем (ок. 950 - ок. 1010). В 3-томное собрание его проповедей включено более 60 написанных ритмической прозой коротких повествований о святых. Ни в одном из них не содержатся оригинальные сведения; при их составлении Эльфрик опирался либо на сочинения Беды, либо на континентальную лат. традицию. Как и автор Древнеанглийского Мартиролога, Эльфрик проявлял определенный пуризм в отношении англосакс. святых, отобрав Жития только наиболее почитаемых - Альбана, Этельтриты, кор. Освальда, Свитуна и Эдмунда. В сочинениях Эльфрик обращался к Деяниям св. апостолов Андрея и Варфоломея (Нафанаила), из общехрист. святых к прп. Венедикту Нурсийскому, сщмч. Клименту, еп. Римскому, вмч. Георгию Победоносцу, прп. Макарию Великому и др. Помимо произведений Эльфрика от 950-1150 гг. сохранилось ок. 30 анонимных древнеангл. житий (Жития свт. Августина, архиеп. Кентерберийского, вмч. Евстафия Плакиды, прп. Марии Египетской, мч. Христофора, св. Милдреды, свт. Хада и проч.). В кон. XI в. мон. Колеман († 1113) составил Житие свт. Вульфстана Вустерского, к-рое сохранилось только в лат. переводе Уильяма из Малмсбери (ок. 1090 - ок. 1143).

После нормандского завоевания (1066) традиция Ж. л. на народном языке пришла в упадок. Лат. агиография в кон. XI - нач. XII в., напротив, переживала подъем, что было вызвано в первую очередь стремлением англ. книжников «оправдать» англосакс. святых перед прибывшими из Нормандии церковными иерархами, к-рые часто относились к этим святым с подозрением. Развитие англ. Ж. л. в этот период связано с церковными писателями Госцелином († 1098), Осберном († ок. 1092), Эадмером (ок. 1060 - ок. 1128). Госцелин, переезжая с 1080 г. из одного англ. мон-ря в другой в поисках материалов для агиографических сочинений, составил т. о. жития святых, почитавшихся в Шерборне, Баркинге, Рамси, Или. Для Госцелина было характерно некритическое отношение к имевшимся в его распоряжении сведениям, тем не менее его сочинения являются ценным источником для изучения местного почитания святых в позднеанглосакс. период. В сочинениях Осберна, регента кафедрального собора в Кентербери, прослеживается явная полемическая и патриотическая направленность. Написанные им Жития свт. Эльфхеаха и свт. Дунстана в большой степени способствовали возрождению офиц. почитания этих святых. Преемник Осберна на посту регента Эадмер составил новые Жития святых Вильфрида, Дунстана, еп. Освальда и еп. Брегвине. Написанное им ок. 1123 г. Житие свт. Ансельма Кентерберийского положило начало новому направлению в англ. Ж. л.: это была гл. обр. биография святого, составленная зачастую на основе личных воспоминаний. С XII в. жанр жития-биографии прочно занял свое место в англ. Ж. л. (см., напр., Жития св. Годрика (автор Реджинальд Даремский), св. Гугона Линкольнского (автор Адам из Ившема), св. Фомы Бекета (автор Иоанн Солсберийский)).

Уильям из Малмсбери, следуя примеру прп. Беды Достопочтенного, включил агиографические повествования в свои сочинения «Деяния английских королей», «Деяния английских епископов» и «О древностях Гластонберийской Церкви». Он составил также Жития св. Дунстана и св. Вульфстана. В его работах, как и в определенной мере в сочинениях Эадмера, продемонстрировано характерное для XII-XIII вв. соединение агиографии и историографии: едва ли не все авторы, внесшие свой вклад в расцвет англ. хронистики этого периода, были авторами и житийных сочинений (Гиральд Камбрийский, Иоанн Солсберийский, Матвей Парижский (Мэтью Парис) и др.).

Важным событием в истории Ж. л., в т. ч. и в Англии, стало появление во 2-й пол. XIII в. собрания лат. агиографических текстов «Золотая легенда», составленного Иаковом из Варацце. Вероятно, под влиянием «Золотой легенды» в Англии стали создаваться собственно англ. собрания житий. Наиболее ранний из сохранившихся кодексов - собрание 47 житий англ. (а также нек-рых шотл., валлийских и ирл.) святых (1300) из жен. мон-ря в Ромси. Иоанн из Тайнмута (1290-1349) составил сборник 156 житий (Sanctilogium Angliae, Walliae, Scotiae et Hiberniae). Подобно Госцелину и Уильяму из Малмсбери, он собирал материал для своего сочинения в монастырских и кафедральных б-ках по всей Англии. Его произведение сохранилось в редакции мон.-августинца историка и теолога Дж. Капгрейва (1393-1464) под названием «Новая легенда Англии». Иногда Капгрейва называют автором собрания, но в действительности его участие ограничилось редакторской работой и изменением порядка расположения житий с календарного на алфавитный. Сам Капгрейв составил ряд житий на латыни (Житие Хамфреда, гр. Глостерского, Житие св. Августина Кентерберийского) и на среднеангл. языке (стихотворное Житие вмц. Екатерины Александрийской и прозаическое Житие св. Гильберта Семпрингемского).

В кон. XI-XIV в. в Англии активно развивалась такая разновидность Ж. л., как описания чудес, составлявшиеся в мон-рях или церквах, где хранились св. реликвии. Импульсом к формированию этого жанра Ж. л. послужило введение папой Римским Иннокентием III (1198-1216) офиц. процедуры канонизации. От позднесредневек. периода сохранилось неск. Мартирологов, в т. ч. Мартиролог Иоанна из Тайнмута (сохр. во фрагментах). Большую известность получил Мартиролог Ричарда Уитфорда († 1555), гуманиста, соратника Эразма Роттердамского и Томаса Мора.

В XIII в. возродилась Ж. л. на среднеангл. языке, к-рая формировалась под влиянием континентальной, прежде всего франц., традиции. К этому периоду относятся анонимные Жития великомучениц Марины (Маргариты) Антиохийской, Екатерины Александрийской и мц. Иулиании Никомидийской, написанные ритмизованной прозой. Ок. 1280 г. на юге Англии, в районе Вустера или Глостера, был составлен сборник поэтических сказаний о святых, т. н. Южноанглийский легендарий. Он представляет собой собрание материалов для проповедей; в различных его редакциях содержится от 100 до 180 сказаний, к-рые расположены в порядке литургического года. Кроме житий общехрист. и континентальных святых, в основу к-рых легли тексты из «Золотой легенды», в сборник вошли переложения евангельских и ветхозаветных сюжетов, а также жития мн. англ. и кельт. святых. В целом стилистика этих произведений, содержащих красочные подробности, близка к стилистике популярного в то время жанра рыцарского романа. Особый интерес с художественной т. зр. представляют Жития св. Патрикия (Патрика), св. Брендана и св. Кенельма. Т. н. Североанглийский легендарий вошел в состав собрания проповедей, составленного ок. 1350 г. предположительно в Дареме. Он содержит 34 стихотворных сказания, гл. обр. об апостолах и о раннехрист. мучениках; из англ. святых в нем упоминается только Фома Бекет. Большей оригинальностью отличается Англо-шотландский легендарий, составленный в это же время в Абердине и приписываемый Дж. Барбуру. В нем рассказы о святых расположены в соответствии с их чином (епископы, монахи и т. п.).

На рубеже XIV и XV вв. Ж. л. на среднеангл. языке испытала влияние светской философской аллегорической поэзии. К 1-й пол. XV в. относятся поэмы о святых, написанные последователями Дж. Чосера. Из них наибольший интерес представляют сочинения мон. Джона Литгейта (1370? - 1449?) из мон-ря Бери-Сент-Эдмундс, посвященные Пресв. Богородице, св. Эдмунду и Фремунду, вмц. Маргарите, блж. Августину, св. Эгидию, чудесам св. Эдмунда. Ок. 1447 г. августинец Осберн Бокенхам составил агиографический сборник, в к-рый вошло 13 жизнеописаний св. подвижниц (сохр. в извлечениях). В кон. XV в. мон. Генри Брадшоу из мон-ря св. Вербурги в Честере составил обширное Житие покровительниц мон-ря, включив в их число помимо Вербурги ее родственниц - Этельтриту и Сексбургу. Особенностью вернакулярной Ж. л. XIII-XIV вв. является интерес к жен. образам, в частности к образу Девы Марии, возникший, вероятно, под влиянием светской куртуазной лит-ры.

В нач. XVI в. появились первые печатные издания Ж. л., в т. ч. англ. перевод «Золотой легенды» (до 1527 было 7 переизданий) и печатное издание «Новой легенды Англии».

В период Реформации в Англии за почитание святых преследовали. Тем не менее продолжали создаваться жития новых католич. мучеников (в частности, Житие Т. Мора) и Мартирологи (Дж. Уилсона в 1608, 1627). «Книга мучеников» протестант. проповедника Дж. Фокса (1516-1587), в к-рую были включены жизнеописания первых христ. мучеников, а также вальденсов и катаров, казненных инквизицией, и протестантов, начиная с М. Лютера, представляет собой 1-й образец англ. протестант. Ж. л. В XVII-XIX вв. формируется Ж. л. англикан. Церкви, ориентированная прежде всего на почитание раннехрист. и древних англ. святых. В 1690 г. Г. Уортон выпустил 2-томное собрание «Священная Англия», включавшее созданные ранее жития англ. святых и епископов с VII в. до 1540 г. Католич. Ж. л. в Англии продолжала существовать. В 1741 г. еп. Ричард Чаллонер в ответ на книгу Фокса опубликовал «Памятную книгу миссионеров, священников и других католиков обоих полов, принявших смерть и оказавшихся в заключении в Англии за свою веру, с 1577 г. до конца правления Карла II». В 1745 г. анонимно он издал более объемную работу «Священная Британия», куда вошли написанные им жития бриттских, валлийских, шотл., англ. и ирл. святых. В 1756-1759 гг. католич. пресв. Олбан Батлер выпустил многотомное собрание составленных им житий католич. святых, расположенных в соответствии с литургическим календарем. Книга Батлера, включавшая в момент создания неск. сот житий и периодически дополняемая, регулярно переиздается до наст. времени и занимает важное место в совр. англ. Ж. л. Из более поздних агиографических сочинений следует упомянуть «Жития английских святых», составленные по инициативе и при участии Дж. Г. Ньюмена незадолго до его перехода в католичество в 1845 г.

Первым известным лит. произведением, созданным в Ирландии, является «Исповедь» св. Патрикия († 493?) - апология христ. миссии на острове в форме автобиографии. Это прозаическое сочинение, написанное на лат. языке с многочисленными библейскими цитатами и аллюзиями, оказало влияние на творчество ирл. христ. авторов. В наст. время наиболее древними из сохранившихся ирл. агиографических текстов считаются лат. гимны в честь святых, составленные в VI-VII вв. Так, авторство гимна св. Патрикию, традиционно приписывавшееся его ученику св. Секундину, возможно, принадлежит св. Колману Эло

(† 611). Гимн состоит из 23 строф, каждая из к-рых начинается с определенной буквы лат. алфавита (A, B, C и т. д.). В нем содержатся восхваления святого как миссионера и аскета, истинного последователя Христа. Отсутствие конкретных сведений затрудняет датировку произведения. Особняком стоит поэма «Чудо Колума Килле» - древнейший памятник Ж. л. на древнеирл. языке (рубеж VI и VII вв.). Поэма состоит из 145 строк и представляет собой посмертный панегирик св. Колумбе († 597). Автором текста, написанного нарочито архаизированным языком, традиционно считался верховный филид Даллан Форгалл, однако в наст. время поэма приписывается анонимному монаху из основанной Колумбой обители Иона. По содержанию сочинение близко к ранним ирл. посмертным панегирикам в честь правителей, созданным вне христ. традиции (напр., «Месс Деллманн»).

Первым известным ирл. агиографом считается св. Ултан († 657), еп. Ард-Брекана (ныне Ардбраккан, близ г. Наван), в основном его труды не сохранились. Ему приписываются сочинение о св. Патрикии, Житие св. Бригиты, а также фрагмент лат. гимна св. Бригите (по первым словам известно как «Xristus in nostra insola...») и гимн на древнеирл. языке «Бригита вечно благая» (Brigit bé bithmaith). Автором др. древнеирл. гимна, «Победоносная Бригита не любила мир» (Ní car Brigit), считается его ученик Броккан. За исключением последнего гимна, содержащего ряд отсылок к житийной традиции Бригиты, эти произведения представляют собой собрание абстрактных восхвалений.

Во 2-й пол. VII в. др. ученик Ултана, еп. Тирехан, составил т. н. Сборник (Collectanea) о св. Патрикии. В этом неоконченном произведении собран ряд легенд о миссионерской деятельности святого в разных частях Ирландии, легенды были объединены в описание странствий св. Патрикия по стране. Композиция Сборника и цели его составления остаются дискуссионными. Стиль Тирехана и его лат. язык, содержащий большое количество гибернизмов, отличаются от стиля и языка др. ирл. лит. произведений VII в. Из несохранившейся ирл. агиографии VII в. следует упомянуть Житие св. Бригиты, написанное Айлераном из Клуан-Ирарда († 665), и книгу о чудесах св. Колумбы аббата Куммиана († 657), фрагмент к-рой был включен в Житие св. Колумбы, составленное в кон. VII в. Адамнаном, аббатом мон-ря Иона. Ко 2-й пол. VII в. относится также и Житие св. Бригиты, подписанное именем Когитос (Cogitosus) и составленное по агиографическому шаблону, к-рый впосл. стал характерным для ирл. Ж. л. Связное вначале изложение легенды о святой после описания принятия Бригитой монашеского пострига превращается в последовательность разрозненных эпизодов. Стиль Когитоса отличается высокопарностью, прикрывающей недостаток сведений о святой. В 90-х гг. VII в. Мурьху мокку Махтени под влиянием сочинения Когитоса составил Житие св. Патрикия, в к-ром представил картину триумфального шествия христианства по Ирландии (т. н. патрикианскую легенду). Патрикий описывался как герой, сокрушавший язычество и побеждавший непокорных правителей во имя Христа. Совершенно особым произведением является Житие св. Колумбы, составленное Адамнаном. Оно представляет собой ряд рассказов из жизни святого, тематически распределенных на 3 части: о его пророческом даре, о совершенных им чудесах и о явлениях Небесных Сил. Житие отличается лит. мастерством и содержит ценные сведения о церковной и светской истории Ирландии и стране пиктов VI-VII вв. Составление протографов ряда др. агиографических текстов, сохранившихся в более поздних редакциях (напр., Житие св. Киарана), датируется VII в. Особую сложность представляет пространное Житие св. Бригиты (т. н. Vita I), в к-ром наиболее полно излагается легенда о святой (датировки Vita I колеблются от VII до VIII в.).

Последующая агиографическая традиция представлена корпусом лат. житийных текстов, значительная часть к-рых сохранилась в поздних переработках. Вероятно, массовое составление житий местных святых началось в VIII в. в связи с консолидацией Церкви и укреплением ее позиций в обществе. Образцами для ирл. агиографов служили ранние континентальные произведения - сочинения Сульпиция Севера, Констанция Лугдунского, свт. Григория I Великого. Влияние более поздней агиографии, в т. ч. меровингской и каролингской, не прослеживается. Как правило, Ж. л. этого периода отличается простотой стиля и тенденцией к распаду нарратива на разрозненные эпизоды, ее слабая текстологическая изученность препятствует выявлению оригинальных раннесредневек. произведений. Свободное отношение к прозаическому тексту в ирл. традиции сводило к минимуму возможность сохранения текста первоначальной редакции. К VIII в. сложился своеобразный шаблон житийного текста, в к-ром персонажи действуют в наполовину вымышленной, «синтетической» реальности. Это характерно для всей раннесредневек. ирл. лит-ры, в т. ч. для саг. Особенностью ирл. Ж. л. было обращение к кругу древних подвижников, живших в эпоху миссии св. Патрикия и в «век святых» (VI-VII вв.), что способствовало размыванию индивидуальных черт святого, к-рый был представлен в Ж. л. как ревностный аскет, могущественный чудотворец и заступник за паству. Исключением является агиографическая традиция св. Колумбы, основанная на Житии, составленном Адамнаном, и отчасти на «Чуде Колумба Килле». Колумба представлен как сильный телом и душой человек, скорый на гнев и на милость, поэтически одаренная натура (Колумбе приписывался ряд стихотворений).

Как правило, в Ж. л. отсутствовал морализаторский пафос, главной целью являлось возвеличение святого, следствием чего было упрочение позиций основанных им церквей или мон-рей. Легче, чем лат. Ж. л. в Ирландии, датировке поддаются агиографические сочинения на народном языке, из к-рых самым ранним произведением считается Житие св. Бригиты (IX в.), переработка несохранившегося лат. текста. В IX - нач. X в. было составлено т. н. Трехчастное Житие св. Патрикия, пространный и перегруженный деталями текст, в к-ром сделана попытка свести воедино предания о просветителе Ирландии. В этих произведениях встречаются отдельные слова и целые фразы на латыни. Ж. л. на народном языке, в т. ч. проповеди, преимущественно состояла из переработок или просто переводов лат. агиографических текстов, создавались также стихотворные жития на народном языке. Особое место в ирл. агиографии занимают краткие истории на ирл. языке - т. н. анекдоты, вероятно созданные в околоцерковной среде. Они близки к фольклору и зачастую гротескны (напр., «История аббата из Друменаха, который превратился в женщину»). Ряд анекдотов о святых, отражавших устную традицию, сохранился в глоссах (70-е гг. XII в.) на Мартиролог Энгуса. Среди др. маргинальных агиографических жанров следует назвать генеалогии святых (основной корпус составлен к X в.), а также перечни святых (наиболее ранний - «Повременной перечень святых Ирландии» (IX-X вв.)).

Кардинальные изменения в ирл. Ж. л. заметны в XII в. в связи с реформой католич. Церкви в Ирландии и влиянием континентальной культуры (нормандской Англии, Франции, Германии). Церковная реформа и англо-нормандское вторжение разрушили традиц. клерикальную среду, в к-рой создавались раннесредневек. лит. произведения, как церковные, так и светские. Старые роды, специализировавшиеся на церковной и околоцерковной ученой деятельности, оказались в значительной мере исключены из структуры Ирландской Церкви, в к-рой возобладали иностранцы или люди с иностранным университетским образованием. Офиц. церковные круги с недоверием относились к ирл. традиции, почитание мн. святых пришло в упадок. В новых «регулярных» мон-рях проводилась ревизия Ж. л., агиографические сочинения подверглись значительной редакторской правке. В частности, из житий были удалены «лишние» подробности и сомнительные с т. зр. новой морали эпизоды, мн. тексты были сильно сокращены. Следствием этой деятельности стало составление в XIII-XV вв. сборников житий ирл. святых (Саламанкский Кодекс, Килкеннийский Кодекс и т. д.). Ряд житий вошел в англ. сборник Капгрейва «Новая легенда Англии».

Реакцией др. кругов ирл. общества, сохранивших приверженность традиции, стало массовое создание агиографических сочинений на ирл. языке в XII-XVI вв. Среди житий, появившихся в это время, есть оригинальные тексты, свободные от влияния старой лат. агиографии (напр., ирл. Житие св. Колмана Эло), что свидетельствует о частичном разрыве традиции и маргинализации агиографического творчества. При этом особое внимание к традиции способствовало сохранению старого агиографического шаблона. Одновременно создается ряд переводных житий (напр., Житие прп. Марии Египетской), нередко в форме проповеди. Новшеством было составление сборников житий на ирл. языке (Книга из Лисмора, нач. XV в.) и проповедей о святых (Пёстрая книга, XIV в.). Развитие ирл. агиографии завершилось Житием св. Колумбы, составленным в 1532 г. Манусом О'Доннелом. При создании этой обширной компиляции были использованы все доступные автору письменные источники и фольклорные предания.

Во время англ. Реформации и тюдоровской колонизации Ирландии основы традиц. письменной культуры пошатнулись. Множество рукописей было уничтожено или вывезено за пределы острова. В 1-й пол. XVII в. ирл. католич. церковные деятели в Лувене и Риме приступили к спасению древних лит. памятников. Терциарий Михал О'Клери в Ирландии собрал и переписал большое количество текстов, т. ч. житий святых на ирл. языке. В Лувене францисканец Дж. Колган, сотрудничавший с болландистами, издал ряд лат. агиографических произведений о святых Патрикии, Бригите и Колумбе и приступил к формированию сер. «Acta Sanctorum Hiberniae» (изд. 1-й том). В кон. XVII в. подчинение Ирландии англ. короне и введение дискриминационных законов против католиков привели к маргинализации, а затем к исчезновению традиц. лит-ры.

Сочинений Ж. л. в Шотландии сохранилось крайне мало. Наиболее древним центром агиографического творчества на территории совр. Шотландии был ирл. мон-рь Иона. Известен краткий рассказ прп. Беды Достопочтенного в «Церковной истории народа англов» о свт. Ниниане, легендарном просветителе пиктов, а также англосакс. поэма о чудесах Ниниана (VIII в.). Между X и XII вв. было составлено Житие св. Сервана, в к-ром заметно влияние ирл. саг. К XII в. относится краткий рассказ на ирл. языке о прп. Дростане, основателе мон-ря Дир, в «Книге из Дира». Др. сохранившиеся тексты, посвященные древним святым, созданы в эпоху англо-франц. влияния. Среди трудов св. Алреда, аббата мон-ря Риво в совр. графстве Норт-Йоркшир (1147-1167), есть Житие свт. Ниниана, в основе к-рого лежит несохранившийся источник, вероятно англосакс. происхождения. По заказу Джоселина, еп. Глазго (1174-1199), цистерцианский мон. Джоселин из Фернесса († после 1214) составил Житие св. Кентигерна, к-рое стало одним из аргументов в юрисдикционных спорах между шотл. прелатами и архиепископом Йоркским. Джоселин составил также Житие св. Вальтеофа († 1159), аббата мон-ря Мелроз на англо-шотл. пограничье.

Шотл. Ж. л. XII в. отличалась высокопарным и усложненным языком, она находилась под влиянием псевдоисторических «реконструкций» (ср. творчество Гальфрида Монмутского в Уэльсе). Житие св. кор. Маргариты († 1093), составленное Турготом (Тюрго), архиеп. Сент-Андруса (1107-1115), близко к франц. традиции. Из Ж. л. на англо-шотл. языке (скотс) сохранилась поэма о жизни и чудесах свт. Ниниана (Sanct Niniane, XIV-XV вв.). Утерянные ныне агиографические памятники были использованы в сочинениях позднесредневек. шотл. авторов, в т. ч. в «Хронике шотландского народа» (завершена ок. 1360) пресв. Иоанна Фордунского (Джона Фордуна), «История шотландского народа» (1527) Гектора Боэция (Бойса) и др. Ценнейшим памятником является Абердинский бревиарий, составленный Абердинским еп. Вильгельмом Элфинстоном (1483-1514) и опубликованный в 1507 г. Проприи мессы и чтения на дни памяти шотл. святых содержат сведения из Ж. л., к-рые во многом расходятся с информацией Иоанна Фордунского и сохранившихся житий. Во время Реформации в Шотландии большая часть агиографических текстов была утрачена.

Первые агиографические памятники в Скандинавских странах относятся к периоду христианизации региона в XI в. В сочинениях этого типа заметно влияние герм. и англосакс. Ж. л., что объясняется прежде всего деятельностью миссий из Гамбургско-Бременского архиеп-ства (преимущественно в Дании и Швеции) и англосаксонской Англии (в Норвегии и Исландии). Наиболее значительные свидетельства о ранней стадии христианизации Скандинавских стран содержатся в Житии свт. Ансгария, архиеп. Гамбургско-Бременского, составленном его учеником и преемником Римбертом в 70-80-х гг. IX в., к-рое оказало влияние на местную агиографическую традицию. Ряд агиографических рассказов о деятельности миссионеров и сканд. благочестивых правителей вошел в состав «Деяний архиепископов Гамбургской Церкви» Адама Бременского (70-е гг. XI в.). Др. источником агиографии были традиц. устные лит. жанры - скальдическая поэзия и сага. Так, вскоре после смерти кор. Олафа II Святого (1030) придворный поэт Сигват Тордарсон сочинил «Поминальную драпу о св. Олафе» (Erfidrápa Óláfs helga) и др. произведения, в к-рых уподоблял погибшего короля Христу. Скальд Торарин Славослов в «Песни спокойного моря» (Glælognskvia, 30-е гг. XI в.) прославлял Олафа Святого за праведную жизнь, нетление мощей и дар чудотворений. В этом произведении особенно заметно влияние англосакс. традиции, в частности проповедей Эльфрика. В 1-й четв. XII в. англосакс. мон. Эльнот составил Мученичество дат. кор. Кнуда IV Святого.

В XI-XII вв. в Нидаросе (ныне Тронхейм, Норвегия) было составлено Житие Олафа Святого, сохранившееся в краткой (Acta S. Olavi regis et martyris) и пространной (Passio et miracula b. Olavi) редакциях, идентичных по содержанию. Их точная датировка и очередность составления остаются предметом дискуссии. Описания ряда чудес от мощей Олафа в обеих редакциях приписаны Нидаросскому архиеп. Эйнстейну Эрлендссону (1161-1188). В соч. мон. Теодориха «История о древних норвежских королях» (между 1177 и 1188) и в анонимной «Истории Норвегии» (ок. 1170) ядром повествования являются рассказы о 1-м христианском кор. Норвегии Олафе I Трюгвасоне и об Олафе Святом. Ок. 1170 г. было составлено легендарное Житие св. Суннивы (Acta Sanctorum in Selio), в основе к-рого лежат предания о первых поселениях христиан в Норвегии. Вероятно, в кон. XII в. было создано сказание о гибели шведского короля Эрика Святого, однако сохранившийся текст (по 1-й строке известно как «Gloriosi martyris Christi...»), по мнению большинства исследователей, относится к кон. XIII в. (Sands T. R. The Cult of St. Eric, King and Martyr, in Medieval Sweden // Sanctity in the North: Saints, Lives and Cults in Medieval Scandinavia / Ed. T. Du Bois. Toronto, 2007. P. 204-205).

В XII в. Ж. л. появилась в Исландии. Мон. Одд Сноррасон из мон-ря Тингейрар составил лат. Житие Олафа Трюгвасона, сохранившееся преимущественно в исл. переработках (Óláfs saga Tryggvasonar). В этом Житии Олаф был представлен как просветитель норвежцев. На рубеже XII и XIII вв. в Тингейраре работал агиограф Гуннлёуг Лейфссон, к-рый составил сохранившееся во фрагментах 2-е лат. Житие Олафа Трюгвасона (вероятно, переработка сочинения Одда). Созданное им лат. Житие св. Йоуна Огмуннарсона, еп. Хоулара, известно лишь в исл. переработках. Гуннлёуг участвовал в записи чудес св. Торлака, еп. Скаульхольта, признанного святым на альтинге 1199 г. Первое лат. Житие Торлака, от к-рого сохранился 1 фрагмент, было составлено в нач. XIII в., тогда же появилось описание его чудес на исл. языке.

Одновременно с латинской развивалась Ж. л. на народных языках в форме саг. В кон. XII в. была составлена «Древнейшая сага о св. Олафе» (Helgisaga Óláfs konungs Haraldssonar), сохранившаяся во фрагментах. Ее пространной версией является «Легендарная сага о св. Олафе» (1-я четв. XIII в., Норвегия). Стюрмир Карасон († 1245), приор исл. монастыря Видей, составил «Сагу о св. Олафе» (Óláfs saga helga), также сохранившуюся во фрагментах. Большое распространение получили агиографические сочинения исл. поэта и историка Снорри Стурлусона. В его эпической истории норвеж. королей «Круг земной» (Heimskringla, ок. 1230) центральное место занимает «Сага о св. Олафе», впосл. выделенная автором в отдельное произведение (Óláfs saga hins helga). В описании св. Олафа Снорри Стурлусон не придерживался церковной агиографической традиции и рассказал о его деятельности как о факте политической истории Норвегии, отказавшись от упоминания о посмертных чудесах святого. Ок. 1300 г. на основе сочинения Гуннлёуга Лейфссона и «Круга земного» была составлена «Большая сага об Олафе Трюгвасоне» (Óláfs saga Tryggvasonar en mesta). В то же время в связи с перенесением мощей св. Генриха в кафедральный собор в Або (Турку) было составлено Житие этого святого с кратким описанием его миссионерской деятельности и чудес. В 1-й пол. XIV в. каноник собора в Уппсале Израиль Эрланнсон (1260-1332) составил др. редакцию Жития св. Эрика, дополнив его новыми описаниями чудес.

Как и жития св. правителей, форму саг приобрели жизнеописания епископов - т. н. саги о епископах, к наиболее ранним относится рассказ о первых исл. епископах Ислейве Гицурарсоне и Гицуре Ислейвссоне в сб. «Пробуждение голода» (Hungrvaka), а также переработки лат. Житий св. епископов Торлака и Йоуна. Полное исл. Житие св. Торлака сохранилось в рукописи сер. XIV в. (Copenhagen, Arnamagnaeanske Institut. MS 382 4to), в нем сделан акцент на описании борьбы святого за права и свободу Церкви в Исландии. Согласно прологу, основанием для составления Жития было недостаточное описание коварства врагов святого в более ранних произведениях. Оригинальным сочинением является Житие Гудмунда Доброго (Saga Guđmundar Biskups Arasonar), сохранившееся в 3 редакциях (наиболее древняя редакция в ркп. 1-й пол. XIV в. AM 399 4to). Житие, в котором выражена идея противостояния епископа-аскета и традиционного общества, вероятно, основано на сочинении ученика Гудмунда Ламбкара Торгильссона († ок. 1242). Из др. произведений выделяется жизнеописание Хоуларского еп. Лаврентия Кёульфссона (1324-1331) (Laurentius saga biskups), вероятно составленное его сподвижником Эйнаром Хафлидасоном.

В XIII в. были выполнены первые переработки иностранных житийных сочинений. Возможно, Гуннлёугом Лейфссоном был сделан перевод на исл. язык Жития свт. Амвросия Медиоланского (Ambrósíus saga). Впосл. переводились - в прозаической форме и на простом, безыскусном языке - Мученичества вмч. Евстафия Плакиды, сщмч. Власия Севастийского, сочинения свт. Григория I Великого. Произведения XIII-XIV вв. (переработки и переводы лат. легенд о свт. Василии Великом, сщмч. Клименте и свт. Сильвестре Римских, свт. Мартине Турском, сщмч. Еразме Формийском, свт. Николае Мирликийском) относятся уже к т. н. цветистому стилю в исл. лит-ре. В нач. XIII в. появился 1-й исл. сборник сказаний об апостолах Петре, Иакове, Варфоломее, Матфее, Андрее, Павле, в основе к-рых лежали апокрифические деяния. В наиболее полном виде сборник легенд об апостолах содержится в т. н. Книге из Скарда (Codex Scardensis, XIV в.).

К числу оригинальных произведений Ж. л. на народном языке принадлежит фин. «Песнь о смерти епископа Генриха» (Piispa Henrikin surmavirsi) (вероятно, восходит к XIV в., записи XVII-XVIII вв.), независимая от лат. житийной традиции св. Генриха, еп. Або.

Из житий новых святых получили распространение переработки англосакс. и англ. текстов о свт. Дунстане, св. Фоме Бекете, архиеп. Кентерберийском, королях Эдварде и Освальде. К XIII в. относится сборник сказаний о чудесах Богоматери (Maríu Saga). С XIV в. распространяется религ. поэзия о Деве Марии и святых: «Лилия» мон. Эйстейна Асгримссона (1350), «Свет» и «Слезы Страстей Господних» Хоуларского еп. Йоуна Арасона (1522-1550). Расцвет лит-ры в кон. XV - нач. XVI в. в условиях начавшейся Реформации не привел к созданию новой Ж. л. Единственным значительным памятником этого периода является норвеж. «Пассионал», составленный в кон. XV в. на основе «Золотой легенды» Иакова из Варацце и вскоре переведенный на исл. язык.

Реформация привела к уничтожению значительной части лат. рукописей. Религ. лит-ра была ограничена гимнами, подходившими для лютеран. богослужения. В Исландии сохранению текстов Ж. л. способствовала деятельность Хоуларского еп. Торлака Скуласона (1628-1656), Скаульхольтского еп. Бриньольфа Свейнссона (1639-1674) и др., которые организовали копирование древних рукописей и отсылали их в Данию. Плодотворной была собирательская деятельность Арни Магнуссона (1663-1730).

На старофранцузском (романском) языке Ж. л. появилась в форме религ. стихов (секвенций и т. п.). Самым древним лит. памятником на старофранц. языке является «Песнь о св. Евлалии» (ок. 880), составленная в монастыре св. Аманда (Сент-Аман-лез-О). К XII в. относятся краткие повествования новеллистического характера, а также драмы (мистерии) и стихотворные поэмы о святых, для к-рых характерно влияние жанра романа. Житийные сюжеты нашли отражение в поэзии трубадуров. В XIV в. трубадур и мон. Леренского (Леринского) мон-ря Раймонд Ферод составил стихотворное Житие св. Гонората, близкое к эпическому жанру и напоминавшее «Песнь о Роланде». Св. Гонорат представлен современником франк. имп. Карла Великого, по зову к-рого он вышел на борьбу с сарацинами. Прозаические произведения средневек. Ж. л. на старофранц. языке имеют много общего с апокрифической лит-рой, в т. ч. с апокрифическими деяниями апостолов и Богоматери; ряд рассказов о чудесах был заимствован из фольклора. Особой популярностью пользовались вост. сюжеты (напр., легенда о святых Варлааме и Иоасафе). Первыми памятниками старофранц. Ж. л. стали переработки лат. переводных Житий вост. подвижниц - преподобных Евфросинии, Таисии, Марии Египетской. В старофранц. Ж. л. реалии визант. Востока адаптировались к реалиям средневек. Франции. В основе «Действа о Феофиле» (на старофранц. яз.) лежит визант. повесть о покаянии эконома Феофила. Интерес к вост. сюжетам прослеживается и в лат. Ж. л. Так, во 2-м Житии прп. Евсикия отец святого представлен как мавританский вельможа из Сарагосы, принявший крещение и переселившийся в Аквитанию; в лат. Житии св. Гемина, составленном в Италии, святой представлен сыном царя Сирии. Однако легенды с «восточным колоритом» оставались во франц. Ж. л. изолированными.

В XIII в. наряду с полуфольклорными переработками древних житий появились агиографические сочинения на старофранц. и провансальском языках, посвященные новым святым. Нек-рые жития способствовали распространению почитания святых в народе, другие имели дидактический характер. Житие кор. Франции Людовика IX Святого было написано его ближайшим советником Жаном де Жуанвилем, к-рый представил его как идеального правителя. Филиппина Порселлет вскоре после смерти католич. св. Дуцелины († 1247) составила на провансальском языке Житие подвижницы, где на примере ее жизни описан образец жен. добродетели.

также зародилась в форме духовных песен (Lied) на народном языке. От IX в. сохранились «Песнь о Петре» на древневерхненем. языке, составленная, вероятно, во Фрайзинге, и «Песнь о св. Георгии», созданная, возможно, в монастыре Райхенау. Ок. 1080 г. была написана «Песнь о св. Анноне». К кон. XI в. относится деятельность 1-й известной герм. поэтессы Авы, к-рой принадлежит цикл песен о св. Иоанне Предтече (в XII в. эти песни были переработаны в циклах Баумгартенбергского Анонима и пресв. Адельбрехта). В XII в. появились самостоятельные переработки житий древних святых на верхненем. языке - ап. Андрея, мч. Вита, св. Маргариты, св. Альбана. С сер. XII в. произведения нем. Ж. л., преимущественно стихотворные, получили широкое распространение. Ряд житий был создан клириками из обителей, связанных с почитанием местных святых. Таковы Житие св. Иулиании, составленное пресв. Арнольдом в Шефтларне, поэма «Серватий» Генриха фон Вельдеке, кустода ц. св. Серватия в Маастрихте, поэма «Ульрих» Альберта Аугсбургского, созданная вскоре после перенесения мощей св. Ульриха (1187); соч. «Генрих и Кунигунда» Эбернанда Эрфуртского было написано после канонизации герм. имп. Кунигунды в 1200 г.

В XII в. появилась придворная и бюргерская Ж. л. на нем. языке. В целом сочинения этого типа находились под влиянием эпоса и рыцарского романа. Наиболее характерные произведения 1-го типа - Житие вмч. Георгия Победоносца, сочинение Рейнбота Дюрнского, писавшего между 1231 и 1236 гг. по заказу герц. Баварии Оттона II, и Житие Вильгельма Венденского, созданное ок. 1295 г. по заказу кор. Чехии Вацлава II Ульрихом фон Эшенбахом. Для бюргерской среды более характерным было обращение к сюжетам, связанным с древними святыми. Таковы поэмы Конрада Вюрцбургского, посвященные свт. Сильвестру, папе Римскому, прп. Алексию, человеку Божию, вмч. Пантелеимону. Авторы этих произведений видели свою задачу в духовном наставлении. Гартман фон Ауэ (автор поэтического Жития св. Григория Столпника), Вольфрам фон Эшенбах (автор Жития св. Виллехальма) и Рейнбот Дюрнский подчеркивали подлинность своих рассказов, к-рые они противопоставляли выдумкам светской придворной лит-ры. Жития новых святых в нем. Ж. л. появились в XIII в. В 1238 г. Лампрехт Регенсбургский переработал в стихотворную форму лат. Житие Франциска Ассизского, составленное Фомой Челанским. В XIV в. на нем. языке были написаны Жития католич. святых Доминика, Екатерины Сиенской и др. Создавались прозаические переводы лат. житий, к-рые получили локальное распространение. Характерна традиция монастыря Санкт-Галлен, который до XII в. был известен как крупнейший центр латинской словесности. С XIII в. отчасти под влиянием аббата Ноткера III († ок. 1022), оставившего обширное лит. наследие на древневерхненем. языке, санкт-галленские авторы переходят на нем. язык. В сер. XV в. Ф. Кёльнер составил нем. переработки Житий местных святых - Галла, Отмара, Магна и Виборады. На нем. языке было написано соч. Кристиана Кухимайстера «Nüwe Casus Monasterii S. Galli» (Новая история монастыря св. Галла, ок. 1335), продолжение лат. «Casus S. Galli» (История св. Галла), где освещалась история мон-ря в XIII-XIV вв.

Особняком стоят немецкие легендарии - сборники кратких сказаний о святых, предназначенные гл. обр. для пастырского наставления народа. Чаще всего они основаны на лат. прототипах, хотя в подаче материала иногда сильно отличаются от них. Самые ранние легендарии фактически представляют собой гомилиарии (сборники проповедей). Первый нем. гомилиарий был составлен во 2-й пол. XII в. пресв. Конрадом и включал ряд проповедей, посвященных святым. Собственно легендарии появляются с XIII в., среди них - «Vaterbuch» (Книга об отцах), переработка лат. сб. «Vitae patrum», «Эльзасская Золотая легенда», переработка «Золотой легенды» Иакова из Варацце, и др. Стали появляться сборники сказаний о мучениках (Passional, Marterbuch). В кон. XIV в., вероятно в доминиканском мон-ре в Нюрнберге, был составлен сб. «Жития святых» (Der Heiligen Leben), вскоре получивший широкое распространение в Германии. В 1471 г. он был напечатан с миниатюрами и впосл. неоднократно переиздавался вплоть до начала Реформации.

В Италии, а также в Испании Ж. л. на народных языках появилась не ранее сер. XIII в. В Италии этот процесс был тесно связан с деятельностью нищенствующих орденов, в первую очередь францисканцев. Франциск Ассизский и его сподвижница Клара Ассизская считаются основателями литературы на народном итал. языке (умбрийском диалекте). Первым произведением итал. агиографии стали «Цветочки» Франциска Ассизского, сборник рассказов о событиях из жизни святого, а также его краткие наставления. Позднее были созданы подобные сборники, посвященные Кларе Ассизской и др. В кон. XIII-XV в. появилось неск. народных сборников о чудесах католич. св. Антония Падуанского. На народный язык было переведено первоначально написанное на латыни Гвидо (Вито) Кортонским Житие св. Гумилианы из Черки, принадлежавшей к францисканскому Третьему ордену. Получила широкое распространение написанная в стиле Ж. л. «История брата Михаила», жизнеописание мон.-францисканца Микеле Берти из Кальчи, к-рый в 1389 г. был сожжен во Флоренции и почитался в народе св. мучеником. Из житий, изначально написанных на итал. языке, следует отметить Житие блж. Иоанна (Джованни) Коломбини. На народный язык целиком или во фрагментах были переведены известные агиографические сборники, напр. «Золотая легенда», нек-рые агиографические сборники подверглись переработке (сб. «Vitae patrum» был переработан доминиканцем Доменико Кавалька († 1342) под названием «Vite dei Santi Padri», соч. Иоанна Мосха «Луг духовный» переработал Фео Белькари († 1484) и назвал «Prato Spirituale»). В XVI-XVII вв. благодаря деятельности антиквариев и эрудитов появляются житийные сборники, посвященные местночтимым святым. Так, Л. Якобили составил 2 сборника о святых г. Фолиньо и святых Умбрии, куда были включены авторские переводы ряда лат. текстов. Его сочинения были своего рода научно-критическими исследованиями.

. На Пиренейском п-ове местная Ж. л. сложилась на каталон., кастильском (испан.) и португ. языках. Каталон. и кастильская традиции зародились приблизительно одновременно, в сер. XIII в. Самым ранним каталон. памятником считается поэма «Песнь о св. Вере» (Cançó de S. Fe; XI в.). В кон. XIII в. в Руссильоне появилась каталон. переработка «Золотой легенды». Возникновение испан. агиографической традиции чаще всего связывается с именем поэта Гонсало де Берсео, писавшего на т. н. придворном романском языке (romano paladino). Наиболее значительным его произведением стало стихотворное Житие Доминика Силосского, прозаическая переработка которого на кастильском языке была вскоре предпринята силосским мон. Перо Марином. Ок. 1235 г. в Кастилии появилось Житие прп. Марии Египетской, среди др. народных переработок восточных легенд - Повесть о святых Варлааме и Иоасафе. Были составлены также народные Жития новых святых - Франциска Ассизского, Доминика, Антония Падуанского, Педро Гонсалеса.

Интерес к древней истории и церковным деятелям вестготско-мосарабской эпохи, характерный для испан. агиографии с XI в., сказался и на вернакулярной традиции. Первое Житие свт. Ильдефонса Толетского было создано на кастильском диалекте мон. Бенефециантом из Убеды. В XV в. толедский архипресв. Альфонсо Мартинес составил прозаические Жития святителей Исидора Гиспальского и Ильдефонса (Ystoria de la vida santa que fizo el bienaventurado Yllefonso). К XIV-XV вв. относятся житийные сборники на испан. языке (Vidas de Santos). От XIV в. сохранился ряд житий древних святых, переделанных с учетом местных фольклорных и лит. традиций, напр. испан. «История кабальеро Пласида, который впоследствии стал христианином и получил имя Евстафий» является переработкой Жития вмч. Евстафия Плакиды в форме рыцарского романа.

В рамках испано-иудейской агиографической традиции на языке ладино имело место активное обращение к ветхозаветным сюжетам. Формирование этого типа Ж. л. связывается с именем Авраама Ибн Эзры (ок. 1092-1167). Среди подобных произведений - «История четырех пленников», в основе к-рой лежит сюжет Книги прор. Даниила, переработанный в «Sefer ha-Kabbalah» Авраама Ибн Сауда. Агиографический оттенок имеют паломнические рассказы Иегуды Галеви..

С XIV в. в Португалии, в мон-ре Алкобаса, велась деятельность по переводу памятников лат. Ж. л. для помощи проповедникам. В XV в. под испан. влиянием создавались сборники сказаний о святых. На португ. языке были составлены Жития почитавшихся в народе кор. Изабеллы (Vida e milagros de Doña Isabel Rainha de Portugal, XIV в.) и инфанта Фернандо (XV в.).

Первые памятники Ж. л. в Венгрии были созданы на лат. языке во 2-й пол. XI в. и посвящены прославлению деятелей христ. миссии при кор. Иштване I (см. Стефан I) (997-1038) и его преемниках. Первым датированным текстом считается лат. Житие св. отшельников Зоерарда (Андрея) и Бенедикта, подвизавшихся близ г. Нитра (в совр. Словакии). Житие было составлено свт. Мавром, еп. г. Печ (1036-1070), в основу сочинения легли воспоминания самого Мавра и рассказы очевидцев. В 1083 г. Римский папа Григорий VII по просьбе кор. Владислава I (Ласло) канонизировал 5 венг. святых - кор. Иштвана I, его сына Эмериха (Имре), еп. Герхарда (Геллерта), преподобных Зоерарда (Андрея) и Бенедикта. Совр. исследователи подчеркивают политическую подоплеку канонизации, которая была призвана легитимизировать приход Владислава к власти. Вероятно, во время подготовки к канонизации бенедиктинец из монастыря Печварад составил пространное Житие Иштвана I (Legenda major). В Житии король представлен как «воин Христов», защитник и покровитель Церкви. Среди аспектов его деятельности выделены борьба с языческой оппозицией, формирование церковной орг-ции в Венгрии, укрепление королевской власти. При описании короля используется ряд топосов, вслед. чего его образ практически лишен индивидуальных черт. Исследователь Г. Кланицаи отмечал, что в пространном Житии св. Иштвана впервые появился образ правителя, к-рый достиг святости не мученическим подвигом, но благодаря своей поддержке христ. Церкви (Klaniczay G. Rex Iustus: The Saintly Institutor of Christian Kingship // The Hungarian Quarterly. 2000. Vol. 41. P. 14-31).

После церемонии поднятия мощей св. Иштвана, к-рые хранились в королевской базилике г. Секешфехервар, в мон-ре Паннонхальма было составлено краткое Житие короля (Legenda minor) с описанием канонизационного процесса и рассказом о борьбе Иштвана с языческой оппозицией, где в т. ч. упоминались факты жестокой расправы короля с мятежниками. Ок. 1100 г. некий еп. Гартвик, к-рого исследователи отождествляют с Дьёрским еп. Ардуином, составил новое Житие Иштвана, скомпилировав сведения, взятые из более ранних сочинений. Он вычеркнул эпизоды, свидетельствовавшие о жестокости короля, и с целью оправдать его действия добавил ряд топосов хвалебного характера и ссылки на каноническое право. Еп. Гартвик первым привел легенду о даре короны Римским папой Сильвестром II св. Иштвану. Между 1109 и 1116 гг. мон. Фулькон, использовав сохранившееся наставление Иштвана сыну и пространное Житие короля, составил Житие св. Эмериха, рано умершего сына Иштвана. Вероятно, из-за недостатка сведений в Житии почти нет конкретной информации об Эмерихе. Подчеркиваются его справедливость, скромность и образованность, что, по мнению Кланицаи, свидетельствует о намерении провести параллель между Эмерихом и св. Владиславом - якобы единственным законным преемником св. Иштвана. Приблизительно в это же время было составлено Житие св. Герхарда, еп. Чанадского и помощника св. Иштвана, которое сохранилось в краткой (2-й пол. XII в.) и пространной (XIV в.) редакциях. В Житии описываются миссионерская деятельность Герхарда в Трансильвании и его гибель во время языческого восстания (1046).

Все эти Жития, составленные по заказу королевской власти клириками, преимущественно иностранцами, в разной степени отражали сложное политическое положение в Венгрии в кон. XI - нач. XII в. К этой группе примыкает Житие кор. Владислава, вероятно составленное вскоре после его канонизации (1192). Святой изображен как идеальный король-рыцарь. К Житию приложено описание чудес, которые произошли на могиле короля. В XII в. на основании сочинения Гартвика было составлено не дошедшее до настоящего времени офиц. Житие св. Иштвана, хранившееся у мощей святого в Секешфехерваре (фрагмент Жития содержится в грамоте 1349 г. в картулярии монастыря Паннонхальма).

В XIII в. получили распространение различные версии Жития св. Елизаветы Тюрингской, которая по происхождению была связана с Венгрией. Первое Житие (Legenda vetus) племянницы Елизаветы, св. Маргариты Венгерской, было составлено вскоре после смерти Маргариты (1271), возможно, ее духовником Марцеллом. Традиц. прославление королевской власти соединяется в Житии с учением нищенствующих орденов. Одним из центральных эпизодов является описание сопротивления святой попыткам отца, венг. кор. Белы IV, выдать ее замуж, а также примирения ею отца и брата Стефана (буд. кор. Стефан V). Во время подготовки к канонизации Маргариты (1276) были собраны сведения о чудесах святой.

В XIII в. распространились проповеди о святых, составленные на венг. языке. Так, Бенедикт, еп. Надьварада (ныне Орадя, Румыния) († 1241), составил 2 проповеди о св. Владиславе. Сохранился сборник черновиков проповедей (Pécsi Beszédek) кон. XIII в. из Печа, среди них - 12 проповедей о венг. святых. Вероятно, в нач. XIV в. был выполнен венг. перевод Жития св. Маргариты, к-рый в переработанном виде сохранился в копии нач. XVI в. К кон. XIV в. относится Кодекс Йокаи, где содержится венг. перевод Жития св. Франциска Ассизского. В 1358 г., возможно каноником Марком Кальти из Секешфехервара, была составлена «Иллюстрированная хроника» (Képes Krónika), в к-рой основное внимание сосредоточено на деятельности кор. Владислава. В 1381 г. часть мощей прп. Павла Фивейского была перенесена из Венеции в Буду. В честь этого на латыни была написана «История перенесения мощей св. Павла Фивейского» - своеобразное продолжение Жития прп. Павла, составленного блж. Иеронимом. В фольклоре до тур. завоевания Венгрии (XVI в.) был особенно популярен образ св. Владислава, воплощавший процветание страны под властью благочестивого правителя.

Жития чеш. святых составляют основной корпус оригинальной слав. лит-ры Чехии и свидетельствуют о сохранении здесь кирилло-мефодиевских традиций до кон. XI в. Специфика местной слав. Ж. л. заключалась в том, что она существовала в стране с преобладанием зап. обряда богослужения и развивалась в теснейшем взаимодействии с латиноязычной агиографией. Это объясняется и тем, что главные памятники ранней чеш. Ж. л. представляют Жития, посвященные правителям,- блгв. кн. Вячеславу (Вацлав; 921-935) и его бабушке мц. Людмиле, небесным покровителям Чешского гос-ва. По преданию, чеш. кн. Борживой (870-889) принял крещение от св. равноап. Мефодия, архиеп. Паннонского. В 921 г. вдова Борживоя Людмила погибла в результате заговора, организованного ее невесткой Драгомирой. Придя к власти, внук Людмилы кн. Вячеслав сослал Драгомиру, но впосл. был убит по приказу брата, буд. кн. Болеслава I. Вероятно, во 2-й пол. Х в. в среде слав. духовенства, близкой к княжескому двору, были созданы первые Жития святых Вячеслава и Людмилы. Слав. Житие кн. Вячеслава (т. н. 1-е Житие, или «Востоковская легенда») не сохранилось в рукописях собственно чеш. происхождения, а представлено 3 редакциями в глаголических хорват. бревиариях кон. XIII-XV в. и в восточнослав. (древнерус.) Торжественниках и Минеях-Четьих кон. XV-XVII в. Оно же послужило источником краткого Жития и повести о перенесении мощей князя в составе древнерус. Пролога 2-й редакции. Житие отличается простотой изложения, в нем подчеркивается гармоничное сосуществование слав. и лат. традиций в Чехии.

Слав. Житие мц. Людмилы в первоначальном виде не сохранилось и известно лишь в сокращении в составе рус. Прологов XIV-XVII вв. Сопоставление проложной редакции слав. текста Жития мц. Людмилы с наиболее ранней лат. версией X в. (по 1-й строке известно как «Fuit in provincia Boemorum...») позволяет считать, что несохранившийся памятник послужил для нее основой. По мнению ряда исследователей, на Руси Жития первых чешских князей-мучеников получили известность уже во 2-й пол. XI в. и оказали воздействие на лит. оформление церковного почитания святых Бориса и Глеба и равноап. Ольги (см.: Якобсон Р. О. Русские отголоски древнечешских памятников о Людмиле // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976. С. 46-50).

Ранние Жития послужили основой для развития Ж. л. в Чехии. Особенно сложной и разветвленной является житийная традиция блгв. кн. Вячеслава. Вероятно, во 2-й пол. X в. было составлено его лат. Житие (по 1-й строке известно как «Crescente fide Christiana...»), вскоре переработанное в Баварии. В ознаменование учреждения в Праге епископской кафедры (973) герм. имп. Оттон II (973-983) поручил составление нового Жития кн. Вячеслава еп. Гумпольду Мантуанскому, который использовал баварскую редакцию чеш. Жития. Во 2-й пол. XI в. это Житие было переработано в Сазавском мон-ре, дополнено сведениями из 2-го лат. Жития (по 1-й строке известно как «Crescente fide Christiana...») и переведено на старослав. язык. Данная версия Жития («Легенда Никольского») сохранилась в 2 рус. списках XVI в. Гибель святых Людмилы и Вячеслава представлена в контексте борьбы язычества с христианством, их убийцы отнесены к языческому лагерю. В Житии были описаны посмертные чудеса кн. Вячеслава. Наибольшее распространение получила «Легенда Кристиана» - пространное лат. Житие святых Вячеслава и Людмилы (Vita et passio S. Wenceslai et S. Ludmilae aviae eius), составленное мон. Бржевновского мон-ря Кристианом. Житие начинается обширным прологом, в к-ром повествуется об истории чеш. земель, о Вел. Моравии, о миссии равноапостольных братьев Кирилла (Константина) и Мефодия и о принятии чехами христианства. Источниками служили не только более ранние жития, но и предания. Легенда о кн. Вячеславе получила продолжение в Житии, составленном бенедиктинцем Лаврентием из мон-ря Монте-Кассино (Италия), и в Житии, известном по 1-й строке как «Oportet nos fratres...» (рубеж XI и XII вв.).

Широкое распространение получили Жития св. Прокопия († 1053), основателя Сазавского мон-ря. Вероятно, в 60-х гг. XI в. было составлено на латыни его 1-е Житие (Vita S. Procopii antiqua; по 1-й строке известно как «Tempore Henrici III imperatoris Romanorum...»). Краткое лат. Житие Прокопия (по 1-й строке известно как «Fuit itaque beatus abbas Procopius...») было составлено в Сазавском мон-ре не позднее XII в., возможно, на основании несохранившегося слав. Жития - «славянских письмен» (Mares. 1979. P. 134-135). Так, пролог одного из более поздних лат. Житий адресован современнику Прокопия еп. Северу Пражскому (1030-1067). Впосл. краткое Житие стало основой для составления пространного Жития св. Прокопия (Vita maior, XIV в.), к-рое было переработано в стихотворное и прозаическое Жития на чеш. языке. В Сазавском мон-ре, вероятно, был выполнен слав. перевод Жития прп. Венедикта Нурсийского из «Диалогов» св. Григория I Великого.

В XII в. агиографические сюжеты проникают в лит-ру исторического характера. «Легенда Кристиана» послужила одним из источников для «Чешской хроники» (Chronica Boemorum, 1119-1125) Козьмы Пражского, декана собора св. Вита в Праге. В «Сазавской хронике» на основании малого Жития св. Прокопия рассказывается о жизни святого, об истории основанного им мон-ря, о борьбе монахов за богослужение на слав. языке, о канонизации Прокопия в 1204 г. В сер. XII в. в одном из бенедиктинских мон-рей был составлен т. н. Опатовицкий сборник, куда вошло 138 проповедей, в т. ч. о кн. Вячеславе и сщмч. Адальберте, еп. Пражском. В эту эпоху получили распространение религиозные песнопения на старочешском языке, среди которых - песнь «Святой Вацлав» (Svatý Václav), известная в записях со 2-й пол. XIV в. Позднее песнь оформилась в литанию Богородице, ангелам, святым Виту, Адальберту, Людмиле и Прокопию.

В XIII в. в развитии чеш. Ж. л. наступил новый этап, связанный с проникновением в страну нем. «готической» культуры: светских лит. жанров, в т. ч. биографий и поэзии на нем. языке, а также духовной поэзии, близкой к апокрифической традиции, и мистической лит-ры. К кон. XIII в. в Чехии получила известность «Золотая легенда» Иакова из Варацце. В эту эпоху распространилось почитание пражских святых Вячеслава и Адальберта. Герм. имп. и кор. Чехии Карл IV (1346-1378), особо почитавший кн. Вячеслава, составил его Житие (до 1353), источниками к-рого послужили «Легенда Гумпольда» и Далимилова хроника (10-е гг. XIV в.). Житие Вячеслава вошло в ряд исторических произведений, в агиографический сб. «Acta Sanctorum» и «Пассионал» на чеш. языке, созданный по инициативе Пражского архиеп. Арнольда из Пардубице (1344-1364). В «Пассионал» были также включены переводы сказаний из «Золотой легенды», дополненные Житиями почитаемых в Чехии святых Кирилла и Мефодия, Вячеслава, Прокопия и др. Сборник стал широко известен и впосл. был дважды напечатан в Праге (1480, 1495). В это же время был выполнен чеш. перевод лат. сб. «Vitae patrum».

Как свидетельство возросшего интереса к слав. традиции можно рассматривать основание по приказу Карла IV в Праге Эммаусского монастыря, церковь к-рого была освящена во имя святых Иеронима, Адальберта, Прокопия и Кирилла и Мефодия. Император пригласил в мон-рь хорват. монахов, проводивших богослужение на слав. языке и использовавших глаголицу. Связанный с эммаусским кругом канцлер Ян из Стршеды перевел на чеш. язык Житие блж. Иеронима. Вероятно, ему как автору принадлежит также лат. Житие кн. Вячеслава (по 1-й строке известно как «Ut annuncietur...»). В 1-й трети XIV в. были созданы чеш. переводы Житий святых Георгия, Алексия, человека Божия, Ансельма и др. Распространение получил «рыцарский» культ вмч. Георгия, стихотворная обработка сказания о нем, взятого из «Золотой легенды»,- т. н. Брненская легенда - приписывается пресв. Якубу. В повествование введен ряд вымышленных «экзотических» деталей. Возможно, пресв. Якуб составил также Малую (Брненскую) легенду о вмц. Екатерине Александрийской. К сер. XIV в. относится Большая (Стокгольмская) легенда о святой, также на чеш. языке. Сер. XIV в. датируется стихотворное чеш. Житие св. Прокопия, стержнем этого повествования был вопрос о богослужении на слав. языке. Центральный эпизод Жития - изгнание св. Прокопием нем. монахов, к-рому композиционно соответствует сюжет об изгнании бесов из пещеры. В Житии подчеркиваются благородное происхождение святого, чудотворная сила его молитвы, устранены непонятные для агиографа детали (напр., наличие у св. Прокопия родного сына, в Житии он представлен как сын духовный). Одним из последних произведений чеш. средневек. Ж. л. является перевод легенды о святых Варлааме и Иоасафе, выполненный в кон. XIV в. Томасом из Штитне. Сохранились также отрывки стихотворного чеш. Жития блж. Агнессы († 1282), основательницы монастыря кларисс в Праге. Оно составлено с учетом более раннего лат. Жития, созданного под влиянием Ж. л. нищенствующих орденов.

В XV в. по причине богословских споров, инициированных Яном Гусом и его сторонниками, а затем гуситских войн и Реформации Ж. л. в Чехии почти не развивалась. Ее возрождение стало возможным в эпоху Контрреформации в Чехии (с 1620) и было связано с деятельностью иезуитов. Новые агиографические сочинения создавались в русле барочной лит-ры. К ним принадлежит духовная лирика Адама Михны (ок. 1600 - ок. 1676), преподавателя иезуитской коллегии в Йиндржихув-Градеце, ряд канционалов к-рого посвящен святым Кириллу и Мефодию, Норберту и др. Иезуит Феликс Кадлинский (1613-1675), известный как автор цикла мистических гимнов Христу, создал новые Жития святых покровителей Чехии Вячеслава (Жизнь и слава св. Вацлава, изд. в 1699) и Людмилы (Жизнь св. Людмилы, изд. в 1702). Иезуитом Фридрихом Бриделем (1619-1680) были написаны Житие св. Иоанна Пустынника (1656), стихи о святых Вячеславе и Прокопии. Характерными чертами этих произведений являлись использование как стихотворного, так и прозаического текста, чередование словесных и муз. партий. Агиографы-иезуиты подчеркивали идеализированное католич. прошлое Чехии, когда страна, почитавшая своих святых, была могущественной и независимой. В этот период особое распространение получило почитание католич. св. Иоанна Непомука, генерального викария Пражского архиеп-ства, убитого в 1393 г. по приказу герм. кор. Венцеслава (чеш. кор. Вацлав IV). В более поздней традиции Иоанн Непомук изображался как духовник королевы, убитый за отказ выдать тайну ее исповеди. Иезуитский историк и агиограф Богуслав Бальбин составил Житие св. Иоанна Непомука (1670). Отличавшееся драматизмом и трагическим колоритом повествования, оно было отвергнуто архиепископским капитулом как исполненное лит. вымыслов и не соответствующее историческим данным, однако болландисты включили его в изд. «Acta Sanctorum». Бальбину также принадлежит соч. «Святая Богемия, или О святых Богемии, Моравии, Силезии и Лужицы» (1682), он впервые издал «Легенду Христиана». Почитание св. Иоанна Непомука возросло после его беатификации (1721) и канонизации (1729) папой Бенедиктом XIII..

Иезуиты способствовали развитию духовной лирики и гомилетики, инициировали создание театральных произведений, тяготеющих к стилистике барокко (драма о св. Вячеславе, 1723) или к традициям средневековых мистерий («Игра о св. мученике Георгии» Я. Киллара). С завершением эпохи Контрреформации, которое сопровождалось вытеснением иезуитов с господствующих позиций в сфере культуры и образования, житийные произведения исчезают из чеш. лит-ры.

зародилась в связи с почитанием сщмч. Адальберта, еп. Пражского, погибшего во время миссии среди пруссов в 997 г. До этого в Польше, официально принявшей христианство с крещением кн. Мешко I (966), не было местночтимых святых. Слабое влияние кирилло-мефодиевской традиции и ориентация на Римско-Германскую империю определили дальнейшее развитие польск. церковной культуры. Наиболее значительным церковным деятелем этого времени считался Адальберт, посетивший Польшу по пути к пруссам. Гибель св. Адальберта получила резонанс в Европе. Уже в 998-999 гг. было составлено его 1-е Житие, приписываемое мон. Иоанну Канапарию из мон-ря святых Алексия и Вонифатия в Риме, где жил Адальберт (по др. версии, составителем Жития был знакомый с Адальбертом Римский папа Сильвестр II). В наст. время считается, что Житие было составлено при имп. дворе кем-то из окружения Льежского еп. Ноткера (972-1008) (Fried J. Gnesen-Aachen-Rom: Otto III. u. d. Kult d. hl. Adalbert // Polen und Deutschland vor 1000 Jahren: Die Berliner Tagung über d. «Akt der Gnesen» / Hrsg. M. Borgolte. B., 2002. S. 236-280). В Житии использовались рассказы спутников Адальберта, свидетелей его гибели. Произведение отличается возвышенным стилем, драматизм повествования достигает кульминации в трагической сцене гибели святого. Внутреннее единство сочинения держится за счет нарастания напряженности по мере приближения к финалу, когда все более частыми становятся упоминания о мученическом подвиге, к к-рому движется святой. Основой композиции является противопоставление благополучной жизни святого в Риме его бедствиям в Чехии, а затем гибели от рук язычников. Мощи святого были выкуплены кн. Болеславом I Храбрым и положены в Гнезно, где была основана архиепископская кафедра. В 999 г. папа Сильвестр II по инициативе имп. Оттона III канонизировал Адальберта, после чего почитание святого получило широкое распространение в Европе. В 1000 г. имп. Оттон III посетил Гнезно для поклонения гробнице святого и даровал Болеславу Храброму королевскую корону. Согласно венг. агиографической легенде XI в., Адальберт стоял у истоков христианства в Венгрии - он якобы крестил в Эстергоме венг. кн. Гезу и его сына Иштвана, к-рый впосл. стал королем Венгрии (Legenda S. Stephani regis maior. 4-5 // Rerum Hungaricarum monumenta Arpadiana / Ed. S. Endlicher. St. Gallen, 1849. P. 141-143). Существовала также легенда о том, что Адальберт короновал имп. Оттона III.

В средневековой традиции сщмч. Адальберту приписывалась проповедь о прп. Алексии, человеке Божием, в к-рой содержался призыв к аскетическим подвигам и умалению себя ради достижения вечной жизни (ActaSS. Iul. T. 4. P. 257-258). Продолжателем дела Адальберта стал сщмч. Брунон (см. ст. Бруно Кверфуртский). По инициативе Оттона III папа Сильвестр II назначил Брунона, стремившегося реализовать миссионерские планы Адальберта, «архиепископом язычников». После рукоположения в Магдебурге (1004) Брунон, из-за военных действий между кн. Болеславом и имп. Генрихом II не имевший возможности проехать к язычникам, отправился в Венгрию, где, вероятно, составил 2-е Житие сщмч. Адальберта, к-рый являлся для него образцом истинного миссионера. Так же как и 1-е Житие, это произведение отличалось возвышенным стилем, обилием риторических вопросов и восклицаний, однако его композиционный замысел проще, в нем содержалось больше биографических подробностей. Потерпев неудачу в проповеди среди «темных венгров», Брунон посетил Киев (янв. 1008), проповедовал среди печенегов (кон. февр.- кон. авг. 1008) и затем прибыл в Польшу. Там он узнал о гибели от рук разбойников 5 монахов, насельников мон-ря в Мендзыжече (в совр. Любушском воеводстве), с 2 из к-рых он был знаком в Италии. Брунон составил Житие пяти братьев-отшельников (Vita quinque fratrum eremitarum), в к-ром изложил свои воспоминания о них и размышления о мученическом подвиге. В 1009 г. он был убит во время проповеди язычникам, вероятно полабским славянам, пруссам или мазовшанам. Своеобразным памятником Ж. л. является вымышленная по содержанию краткая повесть о гибели св. Брунона (Hystoria de praedicatione episcopi Brunonis cum suis capellanis in Pruscia, et martyrio eorum), написанная от имени якобы выжившего ученика святого Виперта. В ней сообщается о сожжении епископом идолов и его немедленной казни по приказу языческого кн. Нетимера. Более достоверный рассказ о гибели Брунона содержится в «Хронике» Титмара Мерзебургского (Thietmar Merseburgensis. Chronicon. VI 58), а также в Житии св. Ромуальда, составленном ок. 1042 г. Петром Дамиани, где впервые засвидетельствовано почитание Брунона как мученика.

Дискуссионным является вопрос о происхождении 3-го, краткого Жития св. Адальберта (Passio S. Adalperti martiris), известного по рукописи из мон-ря Тегернзе (Бавария). По одной из версий, оно было составлено вскоре после 1038 г. в Польше, по др. версии - в Германии. Вероятно, Житие отчасти основано на устной традиции: так, в нем впервые со ссылкой на предание (ut fertur) приводится рассказ о принесении неким странником головы сщмч. Адальберта кн. Болеславу. Язык и стиль этого Жития гораздо проще, чем язык и стиль предшествующих произведений, однако автор использует элементы ритмической прозы и аллитерации.

Ранние жития святых миссионеров и мучеников оказали влияние на последующую агиографическую традицию. Это заметно в «Хронике» Галла Анонима, составленной в 10-х гг. XII в. Уделяя основное внимание политической истории страны, хронист рассказывает о св. Адальберте, деятельность которого, по его мнению, способствовала укреплению христианства в Польше, а также о встрече кн. Болеслава II с Оттоном III у мощей Адальберта в Гнезно. Оформление церковной структуры в Польше при Болеславе рассматривалось поздними хронистами как результат миссии св. Адальберта. В «Хронике» также отмечается, что святой спас жителей Гнезно от нападения язычников (Galli Anonimi Chronica et gesta ducum sive principum Polonorum. II 6). По свидетельству Галла Анонима, во время вторжения чеш. кн. Бржетислава I (1039) мощи сщмч. Адальберта были вывезены в Прагу. Однако это не привело к ослаблению почитания: в 1127 г. в гнезненском соборе были обретены якобы спрятанные клириками мощи святого. Ок. 1175 г. для храма, вероятно, в Германии были изготовлены бронзовые двери с 18 рельефными сценами из Жития Адальберта - от рождения святого до захоронения его мощей в Гнезно.

В XII в. развивалось почитание древних мучеников (Маврикия, Флориана, Сигизмунда), реликвии к-рых были доставлены в Польшу. Наиболее почитаемым польск. святым стал Краковский еп. Станислав, казненный в 1079 г. по приказу кор. Болеслава II Смелого в связи с заговором знати. Галл Аноним в лаконичной заметке об этом событии критически оценивает действия как короля, так и «епископа-предателя» (traditor episcopus). Однако уже Винцентий Кадлубек, еп. Краковский († 1223), писал в «Хронике» о несправедливом гневе короля, который осыпал епископа оскорблениями и приказал его, невиновного, казнить (Magistri Vincentii Chronica Polonorum. II 20-21). Доминиканец Винцентий из Кельце († после 1262) составил цикл агиографических произведений о еп. Станиславе. Краткое Житие (Vita minor), в к-ром епископ прямо не именуется святым, было создано до канонизации (1253). Житие написано простым языком, иногда автор прибегает к ритмической прозе и аллитерации. Вероятной целью создания этого памятника Ж. л. было его представление папской комиссии, рассматривавшей вопрос о канонизации. Отчасти это объясняет простоту языка и композиции, сопоставление Станислава с древними святыми, обилие деталей и отступлений исторического характера. Произведение открывается ссылкой на источники («как передают анналы властителей польских и истории их деяний»). Одной из главных целей агиографа было объяснение причин гибели Станислава и опровержение свидетельства Галла Анонима о ее политической подоплеке. Отвергая сомнительный рассказ Кадлубека о заступничестве Станислава за жен, сурово наказанных королем за измену мужьям, Винцентий приводит пространное повествование о развитии конфликта между епископом и Болеславом. Согласно Житию, Станислав чудесным образом воспрепятствовал королю присвоить завещанные Церкви земли, а затем отлучил его за насилие над женами подданных. После этого королевские дружинники убили епископа во время совершения мессы. Житие завершается рассказом об изгнании Болеслава из Польши и о внезапной смерти его сына. Последующий кризис и распад Польского гос-ва, лишившегося статуса королевства, агиограф объясняет Божией карой за убийство святого. Вскоре после канонизации Станислава Винцентий составил пространное Житие (Vita maior), основная часть к-рого содержит переработанный текст краткого Жития с добавлением рассказа о чудесах святого и истории его прославления. Более отчетливо, чем в кратком Житии, в нем выражена идея зависимости судьбы польской короны от почитания св. Станислава. Третьим сочинением Винцентия была рифмованная служба св. Станиславу (Historia gloriosissimi Stanislai), содержащая гимн «Радуйся, матерь Польша» (Gaude mater Polonia), позднее ставший одним из наиболее известных польск. песнопений.

В условиях политической раздробленности обострилось противостояние между архиепископством Гнезно (Вел. Польша) и Краковским еп-ством (М. Польша), отразившееся в лит-ре. Краковские агиографы критиковали династию Пястов, покровителем которой считался св. Адальберт. В Житии св. Станислава впервые изложено предание об основании Адальбертом Гнезненского архиеп-ства (Vita minor S. Stanislai. 19). Между 1260 и 1292 гг. был составлен Сборник чудес сщмч. Адальберта, в котором ранние Жития дополнены легендарными сведениями, представляющими святого как просветителя Венгрии и Польши, основателя митрополии Гнезно. Военные успехи и благополучие Польши при Болеславе I, ее независимость от Германской империи связываются с небесным покровительством Адальберта. В Сборнике чудес сщмч. Адальберта упоминается и св. Станислав, после его убийства рухнуло Польское королевство, созданное молитвами Адальберта. Одновременно была составлена рифмованная служба святому. В это время в Плоцке, принадлежавшем к Мазовецкому княжеству, предпринимались попытки начать канонизационный процесс еп. Вернера, к-рый был убит в 1170 или 1172 г., защищая имущественные права Церкви. Плоцкий еп. Петр Нидлих (1261-1270) призвал к почитанию гробницы Вернера в кафедральном соборе и поручил декану собора Иоанну составить его Житие. Это краткое произведение представляет собой смесь скудных сведений о жизни еп. Вернера, посмертных явлениях и чудесах.

В 1-й пол. XIII в. в Польше начали деятельность нищенствующие монашеские ордена, к-рые принесли новое представление об идеале христ. жизни в миру, отразившееся в Ж. л. Тогда же было составлено Житие св. Ядвиги, вдовы Силезского герц. Генриха, принявшей постриг в цистерцианском монастыре в Тшебнице (канонизирована в 1267). Житие разделено на главы, повествующие о добродетелях святой - воздержании, смирении, набожности, аскетизме и милосердии, а также о ее чудесах и даре провидения. Произведение завершается описанием многочисленных исцелений у ее гробницы. По такому же принципу (за исключением описаний чудес) построено и краткое Житие св. Ядвиги. Аналогичные мотивы, во многом почерпнутые из агиографической традиции католич. св. Елизаветы Тюрингской, присутствуют в кратком Житии св. Анны Силезской, а также в Житиях св. Саломеи, кор. Галицкой, и Кунигунды (Кинги), вдовы князя Краковского (все эти Жития были составлены на рубеже XIII и XIV вв.). Более традиц. по содержанию произведением является Житие и Чудеса св. Гиакинфа, составленное, вероятно, в 50-х гг. XIV в. доминиканцем Станиславом из Кракова. Гиакинф (Яцек Одровонж; ок. 1183-1257) был основателем первых доминиканских мон-рей в Польше, а также мон-ря в Киеве. В XVI в. был сделан ряд добавлений к Житию: об открытии мощей, о новых чудесах и об освящении во имя католич. святого капеллы в доминиканском мон-ре в Кракове.

Новым явлением в Польше стала Ж. л. на народном языке, важность употребления которого подчеркивалась в постановлениях ряда провинциальных синодов XIII в. В 1285 г. Гнезненский архиеп. Якуб Свинка предписал назначать на приходы только знающих польск. язык, чтобы священники произносили по-польски проповеди и некоторые литургические молитвы. На рубеже XIII и XIV вв. доминиканец Перегрин из Ополе составил сборник проповедей (Sermones de tempore et de sanctis), получивший широкую известность (с 1475 неоднократно изд.). Опираясь на «Золотую легенду», Перегрин включил в сборник проповеди о святых Адальберте, Станиславе и Ядвиге. По свидетельству историка Яна Длугоша (1415-1480), уже в XIV в. существовали польск. варианты «Vitae patrum» и «Золотой легенды» Иакова из Варацце. В нач. XV в. были составлены «Гнезненские проповеди» (Kazania gnieźnieńskie), куда вошли 95 лат. и 10 польск. текстов. На рубеже XIV и XV вв. создавались эпические песни на сюжеты Житий святых Алексия, Иова, Доротеи, Екатерины, Христофора. Распространение получили религ. лирика, апокрифические произведения. Одновременно развивалась и «ученая» лат. лит-ра. В 60-х гг. XV в. краковский каноник Длугош в ряду др. агиографических сочинений составил пространное Житие св. Станислава. В рассказе о св. Адальберте, включенном в «Историю Польши» (1455-1480), Длугош писал о превосходстве поляков над чехами, к-рые причинили святому немало бед, а также сообщил о том, что Адальберт, «архиепископ Гнезненский», якобы предсказал учреждение в Кракове митрополии, независимой от Гнезно (это произошло лишь в 1925). Под 1253 г. Длугош подробно описал канонизацию Станислава, приведя соответствующие документы. В 1454 г. в краковском соборе были открыты мощи еп. Иоанна (Яна) I Прандоты (1242-1266), одного из инициаторов канонизации св. Станислава. В 1454-1456 гг. в процессе подготовки к канонизации (несостоявшейся) Иоанна Прандоты было составлено подробное описание 54 чудес от мощей, снабженное краткой биографией епископа (Miracula venerabilis patris Prandothe episcopi Cracoviensis).

Во 2-й пол. XV в. в связи с итал. влиянием в Польше стали распространяться гуманистические идеи. В стране жил бежавший из Рима итал. гуманист Филиппо Буонаккорси (Каллимах) (1437-1496), к-рый составил «Сапфическую песнь о жизни преславного мученика св. Станислава». Ему принадлежат также жизнеописания Львовского архиеп. Григория (Гжегожа) из Санока и кард. Збигнева Олесницкого, созданные в жанре ренессансной биографии. На фоне общего расцвета польск. лит-ры в XVI в. возникает ряд агиографических произведений на польском языке. К ним относится перевод Жития св. Станислава, выполненный Миколаем из Вильковецка († 1601), к-рый нек-рое время был проповедником в мон-ре арх. Михаила и св. Станислава на Скальке в Кракове. Получили распространение духовные романы, в т. ч. о св. Евстафии Плакиде (1529), св. Алексии, человеке Божием, и др., характерными для этих произведений становятся взаимовлияние и переплетение жанров духовной и светской лит-ры. Среди лат. произведений следует назвать поэму о св. Гиацинте (1525) Николая Гуссовского († после 1533). Самобытный поэт Клеменс Яницкий († ок. 1542) составил стихотворные «Жизнеописания Гнезненских архиепископов» (1536-1537, изд. в 1574).

В 1564 г. кард. Станислав Хозюш пригласил в Польшу иезуитов, к-рые определили облик польск. культуры XVI-XVIII вв. и руководили богословской полемикой с протестантами и православными. Крупнейшим представителем польск. Контрреформации был богослов, полемист и проповедник Петр Скарга (1536-1612). Составленные им «Жития святых Ветхого и Нового Завета» (1579), основанные на собраниях Л. Липпомани и Л. Сурия,- наиболее значительный памятник поздней Ж. л. в Польше. В этом компендиуме Скарга как талантливый проповедник использовал стили классической риторики и простонародного языка, подчеркивая героизм и самоотречение подвижников. «Жития святых...» Скарги приобрели широкую популярность и повлияли на лит-ру Польши и др. стран, экспрессивный стиль иезуитского писателя оказал влияние на свт. Димитрия, митр. Ростовского, при составлении Миней-Четьих (1684-1705). Гжегож из Самбора написал лат. поэму о жизни иезуита Станислава Костки (Vita S. Stanislai Costuli Poloni, 1570). Ж. л. широко использовалась в иезуитских коллегиях при создании драматических произведений (напр., незадолго до 1693 на территории Белоруссии появилась драма «Духовное причастие святых Бориса и Глеба»). Однако постепенно из духовной лит-ры исчезает представление об агиографическом каноне, жизнеописания святых все больше приближаются к жанру биографии. Несмотря на распространение идеологии сарматизма, представлений о богоизбранности Польши, рост почитания святых и новые канонизации, агиография приходила в упадок. Возрождение религ. лит-ры в XVIII в. в Польше не повлекло за собой восстановления Ж. л.